Научиться летать можно только, отбросив страх разбиться
Я закончила шестой акт, в кои-то веки, ибо для меня, увы, обнаружился большой недостаток времени. Приношу всем свои извинения, кому обещалась справится со всем этим раньше!
Итак, мой вклад в сообщество:
Мой обожаемый Theatre of Tragedy - Venus
А также ссылка на мою любимую амвшку по Принцессе, которую нет возможности вставить, но не сообщить о ней я не могу: www.youtube.com/watch?v=UEjx04LaaX4&feature=rel...
Тоже Theatre of Tragedy - Sirens !!!
Посмотрите, думаю не пожалеете, хотя обе работы по сюжету очень трагичны. Особенно вторая! *думаю, все же много, кто её видел
*
Замечания по сюжету фанфика:
1.Действие перенеслось на три года от обозначенных событий *кто-нибудь подскажите мне сериальный возраст Ахиру!!!! А то в разных источниках я читаю по разному*
2.Мифо и Ру не дают о себе знать более полугода.
Итак, акт № 6. Надеюсь, что грубых ошибок не будет. Я его потом ещё разок вычищу.
Акт 6. Вспять по желтому листу из сказки.
Музыка: Чезаре Пуньи – Эсмеральда.
Иногда наступают в жизни моменты, когда необходимо выбиратьИногда наступают в жизни моменты, когда необходимо выбирать. При чем последствия выбора, что могут обрушиться на тебя даже при условии самого необходимого для тебя, желанного тобою, решения, могут оказаться вовсе не романтичными и приятными. Сейчас Ахиру до дрожи боялась выбирать, хоть и была уверена всем сердцем, как она думала, чью руку ей следует принять, но…
- Знаете…кхм, - прокашлялась покрасневшая девочка, - давайте я сама встану?
Юноши какое-то время молча смотрели на неё, а потом посмотрели друг другу в глаза. Впечатлительной Ахиру показалось, что она слышит скрежет металла. Похоже, лучшие друзья постепенно становились соперниками…
Цесар это ощущал всей душой. И не мог понять, почему? Ведь Факир вовсе не проявлял никакой заинтересованности в Ахиру! Более того, по его поведению можно было сказать, что Ахиру для него нежеланная¸ а то и ненавидимая обуза. Ну, ненавидимая - это он погорячился. Но ведь нежеланная это точно! Сейчас же юноша понимал, что его выводы были чрезмерно поспешными. Ему вспомнился ошарашенный вид Факира, когда тот впервые увидел Ахиру, его потерянный взгляд, когда Цесар сказал ему, что девушка хороша собой, экспрессивное поведение, которое он проявил, оставшись наедине с Ахиру, улыбка, которую он подарил Ахиру, когда их поставили танцевать, а уж поведение в библиотеке явственно шептало, что Факир никакой ценой не хочет оставлять их наедине.
Как только Цесар сопоставил все эти факты, то пришел к другому умозаключению – Факир может быть заинтересован в Ахиру гораздо больше чем кто-либо. Только вот что это за интерес? Стараясь успокоить себя, Цесар предположил, что Ахиру потерянная сестренка Факира и тот просто ревнивый братец. Но вот что-то, глядя на Факира, в эту легенду уже не особо верилось. Отведя резко глаза в сторону, Цесар обнаружил, что шустрая Ахиру уже проползла под столом, пока они с рыцарем стояли друг против друга.
- Вы идете? – деланно бодрым голосом поинтересовалась девушка, оправляя складки юбки, немного смявшейся в процессе ползания под библиотечным столом. Факир с трудом подавил улыбку, и Цесар углядел только легкое дрожание уголков губ. Юноша сдвинул брови и направился к выходу следом за Ахиру, стараясь не обращать внимания на Факира, кроме того, татуировка снова обожгла кожу холодом, напоминая о совсем забытой за сердечными заботами Снежане.
Ахиру решительно выскользнула в коридор, полной грудью вдохнув прохладный воздух, что показался ей сладким нектаром, поскольку в библиотеке все горело от разразившихся страстей. Цесар воспользовавшись минуткой, в течение которой Факир ещё не вышел, кончиками пальцев коснулся талии Ахиру, чуть не уткнувшись носом в её шею. Девушка вздрогнула как от разряда электрического тока. Юноша убрал быстро руки, чтобы Факир не поднял очередной волны недовольства, впитывая, как губка, этот драгоценный и такой короткий момент. Темноволосый юноша, уже показавшийся из-за двери вопросительно посмотрел на замерших подозрительно далеко друг от друга Ахиру и Цесара. Особенно его внимание сосредоточилось на девушке, чьи щеки пылали нешуточным румянцем. Ахиру, почувствовав его настойчивый взгляд поспешно двинулась прочь по коридору, сделав на прощание неопределенный взмах рукой и прошептав нечто вроде доброй ночи, при условии что слушающий хотя бы имеет догадки о том, что она хотела сказать.
Слушающие, поскольку их было двое, поняли и высказали ответные пожелания спешно скрывающемуся за углом алому хвостику. Как только шаги Ахиру стихли вдали, Цесар повернулся к другу с самым решительным выражением.
- То, что ты её пара ещё не значит, что я отступлю. Я уже говорил тебе, что влюбился в неё. Она будет моей, чтобы ты там себе не вбил в голову.
Факир вскинул голову. Его зеленые глаза смотрели в упор на Цесара.
- По-моему я уже говорил, что рад за тебя. Меня вовсе никак не волнует твой романтический настрой к моей партнерше. Я просто забочусь о том, чтобы она как можно скорей влилась в коллектив.
- Ты лжешь только мне или себя тоже пытаешься обмануть?
- Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
- Можешь не прятаться за ледяной интонацией своего голоса. Твои глаза тебя выдают...и губы.
Факир криво усмехнулся.
- Вот как. Что ж, если ты готов так считать…
- Факир, ты ведь сам знаешь, что не я так считаю, а так оно на самом деле.
На этот раз взгляд юного писателя уже не мог оставаться столь спокойным. Это был словно обнаженный клинок, грозящий сразить своего оппонента.
- Вот ты и выдал себя с головою, - Цесар нежно улыбнулся. – Ты настолько импульсивен, Факир…Возможно этим мне и нравишься.
Юноша подошел фактически вплотную к рыцарю и положил руку ему на плечо, как когда-то Мифо…Факир отчего-то не решился повернуть голову. Цесар потянулся к его уху и прошептал голосом практически сливающимся в памяти Факира с голосом одержимого вороном Мифо.
- Она тебя ненавидит. Ты ей отвратителен. Вчера в моих объятиях она высказала мне, какое омерзение вызывают у неё твои прикосновения, как ей противно от мысли, что ты возьмешь её за руку. Вспомни сегодняшний танец – она не верит тебе. Зато полностью вверяет себя мне. Ты уже проиграл, Факир. Так что не строй из себя ревнивца. Ты нам уже ничем не помешаешь.
Ладонь Цесара соскользнула. В ушах Факира ещё долго отдавались глухим эхом шаги его друга…бывшего, похоже, друга. Странно, отчего так резко, непредсказуемо сменилась манера поведения Цесара? Где тот милый наивный мальчишка, что обещался защитить Ахиру? Что горел желанием дружить с Факиром? Исчез…Будто чья-то безжалостная рука стерла его из бытия, выпуская на свет божий нечто рожденное ураганным ветром.
Факир не верил его словам…Не мог поверить, что Ахиру действительно настолько ненавидит его…Цесар солгал. Солгал из злости и раздражения, из-за того, что выяснил настоящие чувства Факира! Он не может быть прав! Слишком прекрасно сердце Ахиру, слишком добра она, чтобы столь быть жестокой в суждениях о человеке, которого видит второй день. Однако сомнения обуревали Факира. Он помнил, что во всем замешан его сиятельный предок…Что же мог Дроссельмаер внушить как ложное воспоминание Ахиру, забрав себе всю её память?
Факир решил, что более не в праве медлить. Он должен найти господина Дроссельмаера и призвать его к ответу. Он должен выяснить, что происходит, пока обаятельный Цесар не околдовал Ахиру, забрав себе её сердце. С трудом подавив в душе горечь, вызванную видимой утратой друга, который как он думал, в чем-то сможет сгладить его тоску без Мифо, о котором он уже так долго не слышал ничего, Факир двинулся прочь к выходу из библиотеки, собираясь найти и допытать Удзуру касательно знаменитого сказочника.
- Так-так. Что ж, мой дорогой праправнук собирается навестить меня. Удзура, ты ведь покажешь ему дорогу? Хорошая девочка. Приведи его к Озеру Отчаяния. Естественно поломайся для виду…Боже, кому я это говорю?! Какому-то самоуправному ребенку?! Который ничего верно сделать не может и сует нос во все дырки? Да она все напутает…Применить, что ли какой-нибудь психологический прием? Эй, ты ещё здесь? Иди отсель! Я же сказал тебе - покажи дорогу Факиру!! Ох, наконец-то…Нет, психологией я займусь на досуге, когда остальной детский сад раскидаю…
Снежана возлежала в тонком как паутинка пеньюаре на покрытых атласом, алых словно кровь, подушках, томно закинув одну руку за голову, теребя другой браслет – звенья цепи, с каждого третьего свисает изящная серебряная снежинка. Глаза полу прикрыты. Из-под век она наблюдает за хрупкой фигурой в бархатном с золотом костюмчике пажа, которая бесшумно двигается по комнате, собирая разбросанные королевой принадлежности для рисования. Снежана не считала творческий беспорядок излишней чертой гениальности, превращая свою стандартную девичью комнату, которой она была до её приезда в царство иллюзий и мечтаний. Вот скинутое небрежно с холста тончайшее покрывало, шитое серебром. Оно лежит как туман на глади озера, чуть сверкая на устланном белоснежными коврами полу. У стен повсюду прислонены лучшие картины, которые она рисовала… На каждой одно и тоже лицо, но всегда иначе обыгранное – ни разу поза девушки с портретов не повторялась. Иногда неизвестная модель Снежаны изображалась вместе с другими людьми, вырисованными тщательно, но как-то равнодушно, что ли? Видимо, они мало беспокоили Снежану…Тяжелые бархатные шторы с золотыми кистями не пропускали никакого света в комнату. Только ночью паж королевы раздвигал их, предоставляя госпоже загадочный лунный свет, что оживлял её, замиравшие днем картины. Изображенная на них девушка начинала танцевать, двигаясь плавно и размеренно под беззвучную музыку. Скоро придет эта пора. Скоро раскроются шторы, и Снежана вновь будет смотреть на этот прекрасный танец её любимой принцессы. Взгляд скользнул по замершим черными черточками в складках брошенного на кресле опять-таки белого халата кисточках. Может быть, нарисовать ещё что-нибудь? Ведь в её голове ещё стояли образы, да такие яркие! Нет. Это не те образы. Это воплощение её желаний…Она не имеет право их рисовать. Если хоть одна такая картина выскользнет из-под её пера, то образ этой дивной девушки покинет её навеки. Никто этого не говорил Снежане, но она знала, чувствовала…И это не было просто её страхом. Только одну картину, связанную с её желанием встретить эту девушку позволило провидение нарисовать ей. Снежана повернула голову к изголовью, где покоилась её реликвия. Блестящая поверхность озера, серебрящаяся в свете луны, на берегу стоит хрупкая фигурка принцессы, чья рука протянута навстречу девушке, что стоит перед ней не верящая собственному счастью, не верящая возможности воплощению её мечты…Мгновение, и она протянет ладонь навстречу – вот, рука уже чуть согнулась в локте, готовая начать движение вперед. Снежана глубоко вздохнула, запрокидывая голову так, чтобы не упустить ни единой черточки своей картины. Однако некая навязчивая идея, не дававшая ей покой уже минут пятнадцать вновь заставила её сесть и обратиться к пажу:
- Цесар?
- Нет, моя госпожа. Он ещё не пришел, - голос пажа бархатно мягкий, нежный, как и персиковая кожа его щек. Глаза темные с красноватым отливом, но будто пустые…Черные волосы неровной линией высыпались из-под берета на лоб. Линия носа, губ, подбородка – гордые, четкие, разрушающие обманчивую нежность и беззащитность, о которой говорили хрупкое телосложение, тонкие кисти рук, длинные ноги. Снежана поманила пажа к себе с полуулыбкой, будто вытесненной на её губах. Белая ладонь скользнула по щеке пажа, впиваясь ногтями в процессе движения в плоть «мальчика». Красная струйка потекла ручейком по скуле вниз на черный воротничок пажа. Тот даже не вскрикнул от боли. Напротив накрыл её ладонь своей рукой, будто принимая это прикосновение за ласку. Снежана чуть не засмеялась, вставая на колени на своей кровати, тянясь к лицу пажа, слизывая языком кровь с его щеки, подбородка. Не отстраняется. Нет, ему это не нравится. Ему, а если вообще на чистоту, то ей не должно нравиться такое извращенное касание. Но что может сделать девушка, зачарованная льдом антрацитовых глаз Снежаны, лишенная сердца и воли? В ней только и есть эта бесконечная преданность и желание…желание запрета, что и в Снежане живет…Королева распрямила пальцы, переставая вжимать ногти в плоть пажа, чуть отстранилась, заглядывая в её сияющие верностью глаза, перевела взор на вишневые губы, позволяя себе очередную жестокую улыбку. Потом потянула пажа за шею к себе, перемещая руки на её шею. Девушка не сопротивлялась, а покорно позволила Снежане впиться жадно в её губы, кусая, терзая до красноты…
Все бы ничего. Это краткое развлечение позволяло Снежане представлять, будто она притягивает к себе ту прекрасную девушку из её видений…будто целует свою мечту и самое жгучее желание. Вот только дверь скрипнула, заставляя оторваться от этой игры. Она отпустила пажа и оттолкнула легким касанием к груди, поворачивая с выражением обиженного ребенка голову к вошедшему. Только бы это был не Дракон!
На пороге замер красный, как рак Цесар. Его вовсе не радовало то занятие, за которым он застал Снежану. Но ведь слуга не имеет права голоса, особенно в вопросах любовных своей госпожи. Неловко топочась на месте, он опасался поднимать взор на госпожу, ожидая вспышки недовольства, но та только дала знак пажу подать халат с кресла, в который закуталась, скрывая от глаз Цесара кружевной пеньюар.
- Почему ты так долго? – вовсе не собирается открывать ему, что последние несколько минут ей было вообще не до него – развлекалась с другой игрушкой. – Я позвала тебя пятнадцать минут назад.
- Я был в библиотеке…
- Минут семь ходьбы до этого корпуса общежития. Ты не счел нужным являться по моему первому зову?
- Простите, ваше высочество, но я не мог. Я должен был попрощаться с теми, с кем находился в тот момент, чтобы не вызвать подозрений.
- А с кем ты был? – с деланным безразличием спросила Снежана, садясь в кресло и закидывая ногу на ногу, демонстрируя в контраст всему черные чулки тонкие, как паутинка.
Понимая, что маневрировать бесполезно – надо все высказывать напрямую, Цесар вдохнул побольше воздуха и признался:
- С Ахиру, моя повелительница, которой я должен был помочь и с Факиром.
- Ахиру? Это та девочка, которую ты вчера так мило утешал? Ради которой не стал дожидаться очередной моей картины?
Цесар отвел глаза, стараясь не сталкиваться с взглядом Снежаны, который просто лучился нездоровым любопытством, грозя бедняге выпытать все, что он знает и не знает тоже.
- Да…Она, моя королева.
- Хм…Ты ведь влюбился? – вопрос скорей был риторическим, поэтому, не дожидаясь ответа, девушка продолжила. – А что же с вами делал Факир при таком раскладе? У тебя не хватило смелости остаться с нею наедине?
- Госпожа, маэстро Фаэтон поручил заниматься с Ахиру нам обоим. Поэтому там был Факир.
- А ты заметил, что Факир к ней определенно неровно дышит?
Цесар резко вскинул голову, яростно блестя глазами, выражающими готовность прямо сейчас вызвать Факира на дуэль.
- Значит, знаешь, - спокойно хмыкнула Снежана. – Мне объяснить, что тебе нужно делать? Или в этот раз ты справишься без моей помощи? Знаешь, если она такое же незначительное твое увлечение как в Осло, то не проще ли просто сказать мне: «Королева, у меня для вас новая горничная!»
- Нет, сейчас все иначе. Я клянусь вам в этом! Я действительно влюблен в эту девушку.
- Тогда я слышала фактически те же уверения. И что?
Цесар потупился. Тогда Снежана улыбнулась:
- Давай сразу решим эту проблему самым безопасным способом? Приведи её ко мне – я сделаю её графиней льдов. В случае твоего охлаждения, мой сиятельный рыцарь, она останется в моей свите. Хороший вариант?
Цесар кивнул.
- Но как я уговорю её придти к вам? Ведь для этого нужны…
- Узы? Не волнуйся, я и эту проблему решу. Все будет в лучшем виде.
Цесар низко поклонился и опустился на колени на бархатную подушку у ног кровати королевы. Паж, поглядев на часы, подошла к окну, одним движением распахивая шторы. В комнату хлынули тусклые сумерки, обагренные закатом, предвещавшие яркую луну этой ночью.
Ахиру отчаянно стучала ножом по разнесчастной морковке, которой выпала судьба попасть неосторожно сегодня под её руку. Фаэтон, благоразумно решив предоставить все работу с ножом и плитой ей, бодро мыл остальные овощи, изредка бросая на Ахиру осторожные и беспокойные взгляды.
- Ахиру, что с тобою? Что-то случилось в Академии? Факир тебя обидел?
Девушка бросила встревоженный взгляд на маэстро, словно опасаясь, что в её силах сказать нечто лишнее, влекущее за собой огромное число жутких последствий. Ножом она чуть не заехала себе по руке, заставив несчастного педагога стать белым, как бумага.
- А-Ахиру… Т-ты…С-ссмотри, ч-т-т-то д-делаешь…
Та слегка покраснела и продолжила гораздо аккуратней.
- Фаэтон, спасибо, но все в порядке. И Факир и Цесар все прекрасно объясняли мне. Не на что жаловаться. И ещё я взяла из библиотеки много замечательных книг.
- Почему же такое остервенение по отношению к бедной моркови? – учитель тяжело вздохнул, покосившись на следующие в очереди на мученическую смерть огурцы. – Ты все ещё не можешь привыкнуть к Факиру?
- Ну…В какой-то мере, - девушка не могла решиться высказать Фаэтону все, но ей очень хотелось узнать, что он думает о Факире помимо того, что тот лучший ученик.
- Ахиру, ему надо доверять, если ты хочешь построить с ним крепкие партнерские отношения, если ты хочешь достигнуть успеха с ним в паре.
- Но у меня вовсе не было…
- Знаю, я решил за тебя этот вопрос. Тебя успокоит, если я скажу, что это только на время? Что если у вас на конкурсе не получится того результата, которого я ожидаю, то перестану настаивать на вашем партнерстве. Вы станете полностью свободны друг от друга. Но пока ты учишься, пока твой бутон только-только дрожит своими лепестками, готовясь раскрыться, доверься моему взгляду. Вдруг ваше совместное с Факиром цветение затмит всех?
Ахиру внимательно слушала Фаэтона, с выражением полной умиротворенности строгая огурцы. Что ж, почему действительно не попробовать танцевать с Факиром? Может она даже сможет ему доверять? Нет! Не сможет. Это сильнее её – скользнуло в голове девушки, когда она вспомнила низкий полушепот Факира, наклоняющегося через её плечо, странные ночные видения. Она не может перебороть этот безумный страх, что охватывает её, когда она думает о нем, когда подпускает его близко. Алая струйка потекла из рассеченного пальца. Девушка положила нож и подняла руку к глазам, глядя, как кровь стекает с пальца на ладонь, медленно-медленно рисуя причудливую реку по избранным линиям, вычерченным кем-то неведомым на её коже.
- Он в принципе очень добрый, хотя тщательно это скрывает за своей угрюмостью и нелюдимостью. Проследи за ним как-нибудь до его дома. У него там живет очень милый домашний питомец. Уточка. Он о ней так трогательно заботится. Очень самостоятельный и ответственный. Я бы, ни сомневаясь, доверил ему свою жизнь. Ахиру? Ахиру?!!!!
Фаэтон мгновенно подскочил к девушке, схватил её за запястье и потянул в комнату, где усадил на диван. Ещё доля секунды и он уже стоял рядом с ней с вытянувшимся лицом, в котором не было ни кровинки, и зажатыми крепко бинтами и пузырьком перекиси. Не говоря ни слова, он обработал порез. Ахиру ещё не конца осознавшая, что произошло, подняла на него свои расширенные от удивления глаза. Маэстро ответил на её изумленный взгляд виноватой улыбкой, а потом покачнулся и осел на бок с закатившимися глазами. Фаэтон пребывал в обмороке…
Только спустя минут пять девушка смогла привести в чувства беднягу. Маэстро сел на диване, коротко выдыхая.
- Ох, нельзя меня так пугать, Ахиру. Сам я хоть сколько раниться могу, но вот другие…Это очень страшно для меня. Ты в порядке?
- Да, все хорошо, - девушка бодро помахала перебинтованной рукой. – Спасибо большое, Фаэтон.
- Вот и замечательно. Пойдем, закончим готовить ужин. И давай оставим тему твоего обучения и всех проблем, как-либо связанных с Академией, до конца ужина, ладно?
Ахиру утвердительно кивнула, гоня прочь мысли о Факире и Цесаре что давалось ей с огромным трудом. Действительно, неужели здесь у маэстро дома это имеет какое-либо значение? Надо же хоть изредка отдыхать…
Закат догорал, ещё мягко тлея где-то на линии горизонта ярко вспыхивающими на прощание багровыми искрами. По дороге ведущей к Кинкану шел путник в темно-коричневом плаще. Шел легко и уверенно, будто возвращался в давно покинутый, но всегда хранимый в сердце дом. Быстро и напористо, будто боялся опоздать, словно что-то непоправимое может случиться, если он хоть на одну секунду позже войдет во врата города, которые уже надвигались, бросая громоздкие вычурные тени.
Если говорить начистоту, то существовали эти врата только номинально – как красивый декоративный вход в город, оставшийся с давних времен и гармонировавший с его причудливой архитектурой. Остальной стены по идеи и не было. Хотя старожилы готовы были с пеной у рта утверждать, что не так давно, а можно сказать, что и вообще недавно (сроков точных назвать никто не мог) город окружала стена, чуть ли не с циклопической кладкой. Но то старожилы, а те, кто не жил в городе и пять лет, говорили, что на входе в город стоит только одинокая застава и кроме врат Золотого Гуся, оставшихся в наследие далеких времен, никаких каменных построек на границе города и не было. Странный эффект памяти. Те, кто жил в городе с рождения, довольно спокойно воспринимал этот город с роскошными лесистыми пейзажами за окраинами, предоставляющий обширный обзор дорог ведущих к городу, но спроси их о стене – они задумчиво взглянут вдаль, помолчат минуту и кивнут, что таковая стена действительно была. А куда он делась? Этого никто объяснить не сможет – начнут говорить что-то о Принцессе Тютю, прекрасном лебеде, Великом Вороне и Принце, а потом собьются, смутятся под недоверчивым взором спрашивающего и пожмут плечами, ссылаясь на разнообразные природные катаклизмы. Но и о них ничего толкового не скажут. Да и бесполезно это объяснять. Тот, кто не жил в этом городе, ничего не поймет. Это надо сначала почувствовать, прежде чем облачить в слова.
Путник с чуть горькой улыбкой на бледных тонких губах посмотрел на возвышающиеся перед ним врата. Сколько же воспоминаний связанно него с этим городом! Это ведь по факту его родина! Здесь живет его лучший друг, здесь он встретил свою любимую, здесь встретил воплощение надежды, спасшее его жизнь, здесь танцевал как никогда....и сражался за свою свободу, за право быть хозяином своей судьбы, за свою любовь…
Сейчас его привело сюда отчаяние. Он уже больше полугода не проходил в эти врата, но не потому, что забыл об этом городе, о людях, которые повязаны с ним на века, а потому, что он был поглощен полностью бесплотными поисками, охотой за призраком, что таял, как дым, в неизвестности стоило ему только на мгновение ухватиться за путеводную нить. Оттряхнув пыль с плаща, путник решительно прошел через врата без всяких колебаний. Ему необходимо найти одного человека. Хорошо, что он никогда не забудет дорогу. Капюшон соскользнул с его головы, предоставляя непослушные легкие, как паутинка волосы шаловливому ветру, что мгновенно распушил их, разметал, будто говоря о том, как он скучал без этого путника в стенах города, как ждал. Путник шевельнул губами в ответ на безудержную ласку ветра, но ответ не пришел. Однако надежда не утрачена. Всем своим сердцем он чувствовал, что найдет здесь помощь и поддержку.
Факир готов был уже закричать от переполнявшей его горечи и боли. Что ему делать…? Он только что был у Озера Отчаяния, куда его отвела Удзура, где великий магистр пера предложил ему испытание:
« - Факир, мой разлюбезный праправнук, ты искал со мной встречи?
- Как всегда во всем осведомленны, маэстро. Что вы сделали с Ахиру?
- Знаешь, что там, куда я успел съездить за время нашей разлуки, принято сначала расспросить человека как следует о его делах, а уж потом переходить к делам. А ты как всегда в карьер бросаешься. Расскажи мне лучше как твои дела.
- Что? Зачем вам это? Вы ведь прекрасно знаете, что со мною, чем я занимаюсь.
- Ну, порадуй своего дедушку. Чего тебе это стоит?
- В принципе ничего, - Факир усмехнулся. – Дела просто замечательно. Я танцую в одной паре с Ахиру, помогаю ей с учебой. Мне не на что жаловаться.
- Хм…Я рад. Так зачем же ты меня искал?
- Я хочу узнать, что вы сделали с Ахиру.
- А зачем? Тебя ведь все устраивает. Ты просто лучишься счастьем, так зачем тебе знать, что я сделал для Ахиру, чтобы она стала вновь человеком? Пожалуй, пойду я. Мои старые косточки зябнут на холоде. Бывай, внучок.
- Стойте!
- Ага, значит не все замечательно! Страдаешь?
Факир проигнорировал этот выпад.
- Вы не можете уйти, пока я не узнаю, что за новую сказку вы начали.
- Я?! Упаси Боже! Я на пенсии! Просто наблюдаю за молодыми талантами. Это все твои сказки. Теперь они смешались вокруг единого каркаса. Да и ещё пара примешалась, но уже не по моей вине. Ты просто не видишь этих историй, а сосредоточен только на самом факте потери памяти Ахиру. А ты оглянись. И увидишь во всем элементы своих сказок. Знаешь, мне очень нравилась твоя сказка про мудрого ящера, про Снежную королеву, что ищет для себя весну, осознавая, что это просто сумасшествие, а также про идею возвращения уточке человеческого облика через игру отражений, ну и та трогательная история про Рыцаря и Принцессу, которые влюбились с первого взгляда в друг друга. Но есть одно но. А именно, ты пишешь, избегая чрезмерной конкретики, и результат может не совпасть с тем, что ты желаешь. Может, под Рыцарем ты подразумевал небезосновательно себя, но Цесар тоже рыцарь. Разве ты не знал этого?
- Так это все мое перо? – ужаснулся Факир, чувствуя, как в груди у него все леденеет.
- По сути дела да. В вину мне можно поставить одно – я не дал воплотиться до конца твоей сказке о водной глади. Я, прежде чем Ахиру, переборов себя, подтвердила твои догадки о реальности того «сна», предложил ей выгодную сделку. Она становилась в её результате человеком, а мне предоставлялось кресло в первых рядах на великолепнейшее представление! Ценой за сделку было нечто одно. Она не знала «что» и была готова к самым тяжелым потерям, лишь бы быть с тобой. Цени эту жертвенность, праправнучек. Похоже, что утенок тебя действительно любит…или любила. Жернова твоих сказок воистину беспощадны! Как это трагично и восхитительно! Так вот, ценой послужила память.
- Память? А вы, разумеется, знали, чем она заплатит?! Ни за что не поверю в то, что вы не подозревали о последствиях.
- Ты прав. Я знал. Но для тебя ещё не все потерянно. Она сомневается. Ибо я подарил ей воспоминаний о ваших шалостях на дне Озера.
- Шалостях? – неуверенно переспросил Факир, опасаясь даже думать, что господин Дроссельмаер подразумевал под этим словом.
- Нууу…Я же, по идеи, у вас их и забрал. Маленькая такая корректировка в твою сказку, чтобы разбавить надвигающуюся малину. А вот остальные твои сказочки привлекли сюда не столько видоизмененных твоим пером людей под сказочных персонажей, сколько самых реальных, пусть и редких существ. Так что здесь скоро начнется смертоубийство. Надеюсь, что ты выживешь, мой дорогой праправнук, поскольку задатки величайшего после меня мастера трагедии в тебе видны как на ладони.
- Я не допущу этого! Вы слышите?!
- Ох, кричать не надо. Проблем со слухом у меня нет. Что ж, давай заключим пари? Ты постараешься предотвратить все возможные смертоубийства и отобьешь расположение Ахиру вновь. Справишься – сниму перед тобой шляпу, как перед тем, кто в собственном бедламе сравнительно быстро умудряется навести порядок. А также дам обещание не вешать более судьбы людей на тонкие волоски.
- А если нет? – задумчиво проронил Факир, пытаясь реально оценить собственные силы.
- Нет – ты пойдешь со мной прочь из города Кинкан, оставляя Ахиру навеки в объятиях Цесара, обучаться под моим руководством моей школе письма, а потом беспрекословно писать в обозначенных мною жанрах. Это наиболее вероятный вариант, поэтому пакуй чемоданы, потомок. Аотоа, наверное, с собой прихватим. Парень мой истый поклонник, да и критик из него хороший получается.
Юноша колебался. Страх, вновь пытавшийся обосноваться в его душе, шептал о том, что пари заключать не стоит, ибо Ахиру он похоже действительно теряет. А сердце билось горячо и отчаянно, твердя, что все это предрассудки, а девушка любит только его – остальное пририсовывает ей сказка. Он не должен отступать! Поэтому, дав страху хорошего пинка в нужном направлении, Факир решительно кивнул к вящему удовольствию сказочника Дроссельмаера.
- Значит по рукам? – тот протянул сухую, обтянутой похожей на пергамент кожей, ладонь. Факир, поколебавшись секунду, пожал её. – Удзура, разбей!
Кукольная ладошка неуверенно расцепила их крепко стиснутые руки. Рубикон перейден. Теперь для юноши не было обратного пути. В его руках неизвестно сколько судеб! Как же ему вычислить всех персонажей его сказок?
- Положись в этом на Аотоа. Думаю, тот все твое творчество от зубов помнит.
Факир безмолвно проследил, как сказочник скрылся в неизвестно откуда взявшейся двери. Удзура бодро стучала в барабанчик, сидя на берегу. Похоже, идти с маэстро она не имела никакого желания. Может поговорить с ней?»
Закончив с воспоминаниями, Факир отметил, что даже компания веселой Удзуры, трещащей без умолку, не поднимает ему настроения. Выть хотелось волком на луну. Вдруг он увидел у своего дома странную фигуру, прислонившуюся к стене его дома. Это был какой-то человек, который чуть ли не лежал на земле. Его плащ был весь в пыли, из-под него блестел…Меч Принца! Факир быстрее ветра подлетел к лежащему без сознания другу, перевернул и положил его голову себе на колени. Мифо. Его любимый, родной Мифо, от которого он больше полугода не получал никаких известий. Но почему он в таком виде? И почему такой холодный…? Ладони Факира неуверенно ощупывали тело принца, обнаруживая, что оно по холоду сравнимо со снегом. Что же это? Длинные ресницы Мифо вдруг вздрогнули, и Факир вновь увидел мед его глаз…
- Факир…- холодная ладонь принца легла на его горячую щеку. – Я так рад, что снова вижу тебя…
Итак, мой вклад в сообщество:
Мой обожаемый Theatre of Tragedy - Venus
А также ссылка на мою любимую амвшку по Принцессе, которую нет возможности вставить, но не сообщить о ней я не могу: www.youtube.com/watch?v=UEjx04LaaX4&feature=rel...
Тоже Theatre of Tragedy - Sirens !!!
Посмотрите, думаю не пожалеете, хотя обе работы по сюжету очень трагичны. Особенно вторая! *думаю, все же много, кто её видел
*Замечания по сюжету фанфика:
1.Действие перенеслось на три года от обозначенных событий *кто-нибудь подскажите мне сериальный возраст Ахиру!!!! А то в разных источниках я читаю по разному*
2.Мифо и Ру не дают о себе знать более полугода.
Итак, акт № 6. Надеюсь, что грубых ошибок не будет. Я его потом ещё разок вычищу.
Акт 6. Вспять по желтому листу из сказки.
Музыка: Чезаре Пуньи – Эсмеральда.
Иногда наступают в жизни моменты, когда необходимо выбиратьИногда наступают в жизни моменты, когда необходимо выбирать. При чем последствия выбора, что могут обрушиться на тебя даже при условии самого необходимого для тебя, желанного тобою, решения, могут оказаться вовсе не романтичными и приятными. Сейчас Ахиру до дрожи боялась выбирать, хоть и была уверена всем сердцем, как она думала, чью руку ей следует принять, но…
- Знаете…кхм, - прокашлялась покрасневшая девочка, - давайте я сама встану?
Юноши какое-то время молча смотрели на неё, а потом посмотрели друг другу в глаза. Впечатлительной Ахиру показалось, что она слышит скрежет металла. Похоже, лучшие друзья постепенно становились соперниками…
Цесар это ощущал всей душой. И не мог понять, почему? Ведь Факир вовсе не проявлял никакой заинтересованности в Ахиру! Более того, по его поведению можно было сказать, что Ахиру для него нежеланная¸ а то и ненавидимая обуза. Ну, ненавидимая - это он погорячился. Но ведь нежеланная это точно! Сейчас же юноша понимал, что его выводы были чрезмерно поспешными. Ему вспомнился ошарашенный вид Факира, когда тот впервые увидел Ахиру, его потерянный взгляд, когда Цесар сказал ему, что девушка хороша собой, экспрессивное поведение, которое он проявил, оставшись наедине с Ахиру, улыбка, которую он подарил Ахиру, когда их поставили танцевать, а уж поведение в библиотеке явственно шептало, что Факир никакой ценой не хочет оставлять их наедине.
Как только Цесар сопоставил все эти факты, то пришел к другому умозаключению – Факир может быть заинтересован в Ахиру гораздо больше чем кто-либо. Только вот что это за интерес? Стараясь успокоить себя, Цесар предположил, что Ахиру потерянная сестренка Факира и тот просто ревнивый братец. Но вот что-то, глядя на Факира, в эту легенду уже не особо верилось. Отведя резко глаза в сторону, Цесар обнаружил, что шустрая Ахиру уже проползла под столом, пока они с рыцарем стояли друг против друга.
- Вы идете? – деланно бодрым голосом поинтересовалась девушка, оправляя складки юбки, немного смявшейся в процессе ползания под библиотечным столом. Факир с трудом подавил улыбку, и Цесар углядел только легкое дрожание уголков губ. Юноша сдвинул брови и направился к выходу следом за Ахиру, стараясь не обращать внимания на Факира, кроме того, татуировка снова обожгла кожу холодом, напоминая о совсем забытой за сердечными заботами Снежане.
Ахиру решительно выскользнула в коридор, полной грудью вдохнув прохладный воздух, что показался ей сладким нектаром, поскольку в библиотеке все горело от разразившихся страстей. Цесар воспользовавшись минуткой, в течение которой Факир ещё не вышел, кончиками пальцев коснулся талии Ахиру, чуть не уткнувшись носом в её шею. Девушка вздрогнула как от разряда электрического тока. Юноша убрал быстро руки, чтобы Факир не поднял очередной волны недовольства, впитывая, как губка, этот драгоценный и такой короткий момент. Темноволосый юноша, уже показавшийся из-за двери вопросительно посмотрел на замерших подозрительно далеко друг от друга Ахиру и Цесара. Особенно его внимание сосредоточилось на девушке, чьи щеки пылали нешуточным румянцем. Ахиру, почувствовав его настойчивый взгляд поспешно двинулась прочь по коридору, сделав на прощание неопределенный взмах рукой и прошептав нечто вроде доброй ночи, при условии что слушающий хотя бы имеет догадки о том, что она хотела сказать.
Слушающие, поскольку их было двое, поняли и высказали ответные пожелания спешно скрывающемуся за углом алому хвостику. Как только шаги Ахиру стихли вдали, Цесар повернулся к другу с самым решительным выражением.
- То, что ты её пара ещё не значит, что я отступлю. Я уже говорил тебе, что влюбился в неё. Она будет моей, чтобы ты там себе не вбил в голову.
Факир вскинул голову. Его зеленые глаза смотрели в упор на Цесара.
- По-моему я уже говорил, что рад за тебя. Меня вовсе никак не волнует твой романтический настрой к моей партнерше. Я просто забочусь о том, чтобы она как можно скорей влилась в коллектив.
- Ты лжешь только мне или себя тоже пытаешься обмануть?
- Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать.
- Можешь не прятаться за ледяной интонацией своего голоса. Твои глаза тебя выдают...и губы.
Факир криво усмехнулся.
- Вот как. Что ж, если ты готов так считать…
- Факир, ты ведь сам знаешь, что не я так считаю, а так оно на самом деле.
На этот раз взгляд юного писателя уже не мог оставаться столь спокойным. Это был словно обнаженный клинок, грозящий сразить своего оппонента.
- Вот ты и выдал себя с головою, - Цесар нежно улыбнулся. – Ты настолько импульсивен, Факир…Возможно этим мне и нравишься.
Юноша подошел фактически вплотную к рыцарю и положил руку ему на плечо, как когда-то Мифо…Факир отчего-то не решился повернуть голову. Цесар потянулся к его уху и прошептал голосом практически сливающимся в памяти Факира с голосом одержимого вороном Мифо.
- Она тебя ненавидит. Ты ей отвратителен. Вчера в моих объятиях она высказала мне, какое омерзение вызывают у неё твои прикосновения, как ей противно от мысли, что ты возьмешь её за руку. Вспомни сегодняшний танец – она не верит тебе. Зато полностью вверяет себя мне. Ты уже проиграл, Факир. Так что не строй из себя ревнивца. Ты нам уже ничем не помешаешь.
Ладонь Цесара соскользнула. В ушах Факира ещё долго отдавались глухим эхом шаги его друга…бывшего, похоже, друга. Странно, отчего так резко, непредсказуемо сменилась манера поведения Цесара? Где тот милый наивный мальчишка, что обещался защитить Ахиру? Что горел желанием дружить с Факиром? Исчез…Будто чья-то безжалостная рука стерла его из бытия, выпуская на свет божий нечто рожденное ураганным ветром.
Факир не верил его словам…Не мог поверить, что Ахиру действительно настолько ненавидит его…Цесар солгал. Солгал из злости и раздражения, из-за того, что выяснил настоящие чувства Факира! Он не может быть прав! Слишком прекрасно сердце Ахиру, слишком добра она, чтобы столь быть жестокой в суждениях о человеке, которого видит второй день. Однако сомнения обуревали Факира. Он помнил, что во всем замешан его сиятельный предок…Что же мог Дроссельмаер внушить как ложное воспоминание Ахиру, забрав себе всю её память?
Факир решил, что более не в праве медлить. Он должен найти господина Дроссельмаера и призвать его к ответу. Он должен выяснить, что происходит, пока обаятельный Цесар не околдовал Ахиру, забрав себе её сердце. С трудом подавив в душе горечь, вызванную видимой утратой друга, который как он думал, в чем-то сможет сгладить его тоску без Мифо, о котором он уже так долго не слышал ничего, Факир двинулся прочь к выходу из библиотеки, собираясь найти и допытать Удзуру касательно знаменитого сказочника.
- Так-так. Что ж, мой дорогой праправнук собирается навестить меня. Удзура, ты ведь покажешь ему дорогу? Хорошая девочка. Приведи его к Озеру Отчаяния. Естественно поломайся для виду…Боже, кому я это говорю?! Какому-то самоуправному ребенку?! Который ничего верно сделать не может и сует нос во все дырки? Да она все напутает…Применить, что ли какой-нибудь психологический прием? Эй, ты ещё здесь? Иди отсель! Я же сказал тебе - покажи дорогу Факиру!! Ох, наконец-то…Нет, психологией я займусь на досуге, когда остальной детский сад раскидаю…
Снежана возлежала в тонком как паутинка пеньюаре на покрытых атласом, алых словно кровь, подушках, томно закинув одну руку за голову, теребя другой браслет – звенья цепи, с каждого третьего свисает изящная серебряная снежинка. Глаза полу прикрыты. Из-под век она наблюдает за хрупкой фигурой в бархатном с золотом костюмчике пажа, которая бесшумно двигается по комнате, собирая разбросанные королевой принадлежности для рисования. Снежана не считала творческий беспорядок излишней чертой гениальности, превращая свою стандартную девичью комнату, которой она была до её приезда в царство иллюзий и мечтаний. Вот скинутое небрежно с холста тончайшее покрывало, шитое серебром. Оно лежит как туман на глади озера, чуть сверкая на устланном белоснежными коврами полу. У стен повсюду прислонены лучшие картины, которые она рисовала… На каждой одно и тоже лицо, но всегда иначе обыгранное – ни разу поза девушки с портретов не повторялась. Иногда неизвестная модель Снежаны изображалась вместе с другими людьми, вырисованными тщательно, но как-то равнодушно, что ли? Видимо, они мало беспокоили Снежану…Тяжелые бархатные шторы с золотыми кистями не пропускали никакого света в комнату. Только ночью паж королевы раздвигал их, предоставляя госпоже загадочный лунный свет, что оживлял её, замиравшие днем картины. Изображенная на них девушка начинала танцевать, двигаясь плавно и размеренно под беззвучную музыку. Скоро придет эта пора. Скоро раскроются шторы, и Снежана вновь будет смотреть на этот прекрасный танец её любимой принцессы. Взгляд скользнул по замершим черными черточками в складках брошенного на кресле опять-таки белого халата кисточках. Может быть, нарисовать ещё что-нибудь? Ведь в её голове ещё стояли образы, да такие яркие! Нет. Это не те образы. Это воплощение её желаний…Она не имеет право их рисовать. Если хоть одна такая картина выскользнет из-под её пера, то образ этой дивной девушки покинет её навеки. Никто этого не говорил Снежане, но она знала, чувствовала…И это не было просто её страхом. Только одну картину, связанную с её желанием встретить эту девушку позволило провидение нарисовать ей. Снежана повернула голову к изголовью, где покоилась её реликвия. Блестящая поверхность озера, серебрящаяся в свете луны, на берегу стоит хрупкая фигурка принцессы, чья рука протянута навстречу девушке, что стоит перед ней не верящая собственному счастью, не верящая возможности воплощению её мечты…Мгновение, и она протянет ладонь навстречу – вот, рука уже чуть согнулась в локте, готовая начать движение вперед. Снежана глубоко вздохнула, запрокидывая голову так, чтобы не упустить ни единой черточки своей картины. Однако некая навязчивая идея, не дававшая ей покой уже минут пятнадцать вновь заставила её сесть и обратиться к пажу:
- Цесар?
- Нет, моя госпожа. Он ещё не пришел, - голос пажа бархатно мягкий, нежный, как и персиковая кожа его щек. Глаза темные с красноватым отливом, но будто пустые…Черные волосы неровной линией высыпались из-под берета на лоб. Линия носа, губ, подбородка – гордые, четкие, разрушающие обманчивую нежность и беззащитность, о которой говорили хрупкое телосложение, тонкие кисти рук, длинные ноги. Снежана поманила пажа к себе с полуулыбкой, будто вытесненной на её губах. Белая ладонь скользнула по щеке пажа, впиваясь ногтями в процессе движения в плоть «мальчика». Красная струйка потекла ручейком по скуле вниз на черный воротничок пажа. Тот даже не вскрикнул от боли. Напротив накрыл её ладонь своей рукой, будто принимая это прикосновение за ласку. Снежана чуть не засмеялась, вставая на колени на своей кровати, тянясь к лицу пажа, слизывая языком кровь с его щеки, подбородка. Не отстраняется. Нет, ему это не нравится. Ему, а если вообще на чистоту, то ей не должно нравиться такое извращенное касание. Но что может сделать девушка, зачарованная льдом антрацитовых глаз Снежаны, лишенная сердца и воли? В ней только и есть эта бесконечная преданность и желание…желание запрета, что и в Снежане живет…Королева распрямила пальцы, переставая вжимать ногти в плоть пажа, чуть отстранилась, заглядывая в её сияющие верностью глаза, перевела взор на вишневые губы, позволяя себе очередную жестокую улыбку. Потом потянула пажа за шею к себе, перемещая руки на её шею. Девушка не сопротивлялась, а покорно позволила Снежане впиться жадно в её губы, кусая, терзая до красноты…
Все бы ничего. Это краткое развлечение позволяло Снежане представлять, будто она притягивает к себе ту прекрасную девушку из её видений…будто целует свою мечту и самое жгучее желание. Вот только дверь скрипнула, заставляя оторваться от этой игры. Она отпустила пажа и оттолкнула легким касанием к груди, поворачивая с выражением обиженного ребенка голову к вошедшему. Только бы это был не Дракон!
На пороге замер красный, как рак Цесар. Его вовсе не радовало то занятие, за которым он застал Снежану. Но ведь слуга не имеет права голоса, особенно в вопросах любовных своей госпожи. Неловко топочась на месте, он опасался поднимать взор на госпожу, ожидая вспышки недовольства, но та только дала знак пажу подать халат с кресла, в который закуталась, скрывая от глаз Цесара кружевной пеньюар.
- Почему ты так долго? – вовсе не собирается открывать ему, что последние несколько минут ей было вообще не до него – развлекалась с другой игрушкой. – Я позвала тебя пятнадцать минут назад.
- Я был в библиотеке…
- Минут семь ходьбы до этого корпуса общежития. Ты не счел нужным являться по моему первому зову?
- Простите, ваше высочество, но я не мог. Я должен был попрощаться с теми, с кем находился в тот момент, чтобы не вызвать подозрений.
- А с кем ты был? – с деланным безразличием спросила Снежана, садясь в кресло и закидывая ногу на ногу, демонстрируя в контраст всему черные чулки тонкие, как паутинка.
Понимая, что маневрировать бесполезно – надо все высказывать напрямую, Цесар вдохнул побольше воздуха и признался:
- С Ахиру, моя повелительница, которой я должен был помочь и с Факиром.
- Ахиру? Это та девочка, которую ты вчера так мило утешал? Ради которой не стал дожидаться очередной моей картины?
Цесар отвел глаза, стараясь не сталкиваться с взглядом Снежаны, который просто лучился нездоровым любопытством, грозя бедняге выпытать все, что он знает и не знает тоже.
- Да…Она, моя королева.
- Хм…Ты ведь влюбился? – вопрос скорей был риторическим, поэтому, не дожидаясь ответа, девушка продолжила. – А что же с вами делал Факир при таком раскладе? У тебя не хватило смелости остаться с нею наедине?
- Госпожа, маэстро Фаэтон поручил заниматься с Ахиру нам обоим. Поэтому там был Факир.
- А ты заметил, что Факир к ней определенно неровно дышит?
Цесар резко вскинул голову, яростно блестя глазами, выражающими готовность прямо сейчас вызвать Факира на дуэль.
- Значит, знаешь, - спокойно хмыкнула Снежана. – Мне объяснить, что тебе нужно делать? Или в этот раз ты справишься без моей помощи? Знаешь, если она такое же незначительное твое увлечение как в Осло, то не проще ли просто сказать мне: «Королева, у меня для вас новая горничная!»
- Нет, сейчас все иначе. Я клянусь вам в этом! Я действительно влюблен в эту девушку.
- Тогда я слышала фактически те же уверения. И что?
Цесар потупился. Тогда Снежана улыбнулась:
- Давай сразу решим эту проблему самым безопасным способом? Приведи её ко мне – я сделаю её графиней льдов. В случае твоего охлаждения, мой сиятельный рыцарь, она останется в моей свите. Хороший вариант?
Цесар кивнул.
- Но как я уговорю её придти к вам? Ведь для этого нужны…
- Узы? Не волнуйся, я и эту проблему решу. Все будет в лучшем виде.
Цесар низко поклонился и опустился на колени на бархатную подушку у ног кровати королевы. Паж, поглядев на часы, подошла к окну, одним движением распахивая шторы. В комнату хлынули тусклые сумерки, обагренные закатом, предвещавшие яркую луну этой ночью.
Ахиру отчаянно стучала ножом по разнесчастной морковке, которой выпала судьба попасть неосторожно сегодня под её руку. Фаэтон, благоразумно решив предоставить все работу с ножом и плитой ей, бодро мыл остальные овощи, изредка бросая на Ахиру осторожные и беспокойные взгляды.
- Ахиру, что с тобою? Что-то случилось в Академии? Факир тебя обидел?
Девушка бросила встревоженный взгляд на маэстро, словно опасаясь, что в её силах сказать нечто лишнее, влекущее за собой огромное число жутких последствий. Ножом она чуть не заехала себе по руке, заставив несчастного педагога стать белым, как бумага.
- А-Ахиру… Т-ты…С-ссмотри, ч-т-т-то д-делаешь…
Та слегка покраснела и продолжила гораздо аккуратней.
- Фаэтон, спасибо, но все в порядке. И Факир и Цесар все прекрасно объясняли мне. Не на что жаловаться. И ещё я взяла из библиотеки много замечательных книг.
- Почему же такое остервенение по отношению к бедной моркови? – учитель тяжело вздохнул, покосившись на следующие в очереди на мученическую смерть огурцы. – Ты все ещё не можешь привыкнуть к Факиру?
- Ну…В какой-то мере, - девушка не могла решиться высказать Фаэтону все, но ей очень хотелось узнать, что он думает о Факире помимо того, что тот лучший ученик.
- Ахиру, ему надо доверять, если ты хочешь построить с ним крепкие партнерские отношения, если ты хочешь достигнуть успеха с ним в паре.
- Но у меня вовсе не было…
- Знаю, я решил за тебя этот вопрос. Тебя успокоит, если я скажу, что это только на время? Что если у вас на конкурсе не получится того результата, которого я ожидаю, то перестану настаивать на вашем партнерстве. Вы станете полностью свободны друг от друга. Но пока ты учишься, пока твой бутон только-только дрожит своими лепестками, готовясь раскрыться, доверься моему взгляду. Вдруг ваше совместное с Факиром цветение затмит всех?
Ахиру внимательно слушала Фаэтона, с выражением полной умиротворенности строгая огурцы. Что ж, почему действительно не попробовать танцевать с Факиром? Может она даже сможет ему доверять? Нет! Не сможет. Это сильнее её – скользнуло в голове девушки, когда она вспомнила низкий полушепот Факира, наклоняющегося через её плечо, странные ночные видения. Она не может перебороть этот безумный страх, что охватывает её, когда она думает о нем, когда подпускает его близко. Алая струйка потекла из рассеченного пальца. Девушка положила нож и подняла руку к глазам, глядя, как кровь стекает с пальца на ладонь, медленно-медленно рисуя причудливую реку по избранным линиям, вычерченным кем-то неведомым на её коже.
- Он в принципе очень добрый, хотя тщательно это скрывает за своей угрюмостью и нелюдимостью. Проследи за ним как-нибудь до его дома. У него там живет очень милый домашний питомец. Уточка. Он о ней так трогательно заботится. Очень самостоятельный и ответственный. Я бы, ни сомневаясь, доверил ему свою жизнь. Ахиру? Ахиру?!!!!
Фаэтон мгновенно подскочил к девушке, схватил её за запястье и потянул в комнату, где усадил на диван. Ещё доля секунды и он уже стоял рядом с ней с вытянувшимся лицом, в котором не было ни кровинки, и зажатыми крепко бинтами и пузырьком перекиси. Не говоря ни слова, он обработал порез. Ахиру ещё не конца осознавшая, что произошло, подняла на него свои расширенные от удивления глаза. Маэстро ответил на её изумленный взгляд виноватой улыбкой, а потом покачнулся и осел на бок с закатившимися глазами. Фаэтон пребывал в обмороке…
Только спустя минут пять девушка смогла привести в чувства беднягу. Маэстро сел на диване, коротко выдыхая.
- Ох, нельзя меня так пугать, Ахиру. Сам я хоть сколько раниться могу, но вот другие…Это очень страшно для меня. Ты в порядке?
- Да, все хорошо, - девушка бодро помахала перебинтованной рукой. – Спасибо большое, Фаэтон.
- Вот и замечательно. Пойдем, закончим готовить ужин. И давай оставим тему твоего обучения и всех проблем, как-либо связанных с Академией, до конца ужина, ладно?
Ахиру утвердительно кивнула, гоня прочь мысли о Факире и Цесаре что давалось ей с огромным трудом. Действительно, неужели здесь у маэстро дома это имеет какое-либо значение? Надо же хоть изредка отдыхать…
Закат догорал, ещё мягко тлея где-то на линии горизонта ярко вспыхивающими на прощание багровыми искрами. По дороге ведущей к Кинкану шел путник в темно-коричневом плаще. Шел легко и уверенно, будто возвращался в давно покинутый, но всегда хранимый в сердце дом. Быстро и напористо, будто боялся опоздать, словно что-то непоправимое может случиться, если он хоть на одну секунду позже войдет во врата города, которые уже надвигались, бросая громоздкие вычурные тени.
Если говорить начистоту, то существовали эти врата только номинально – как красивый декоративный вход в город, оставшийся с давних времен и гармонировавший с его причудливой архитектурой. Остальной стены по идеи и не было. Хотя старожилы готовы были с пеной у рта утверждать, что не так давно, а можно сказать, что и вообще недавно (сроков точных назвать никто не мог) город окружала стена, чуть ли не с циклопической кладкой. Но то старожилы, а те, кто не жил в городе и пять лет, говорили, что на входе в город стоит только одинокая застава и кроме врат Золотого Гуся, оставшихся в наследие далеких времен, никаких каменных построек на границе города и не было. Странный эффект памяти. Те, кто жил в городе с рождения, довольно спокойно воспринимал этот город с роскошными лесистыми пейзажами за окраинами, предоставляющий обширный обзор дорог ведущих к городу, но спроси их о стене – они задумчиво взглянут вдаль, помолчат минуту и кивнут, что таковая стена действительно была. А куда он делась? Этого никто объяснить не сможет – начнут говорить что-то о Принцессе Тютю, прекрасном лебеде, Великом Вороне и Принце, а потом собьются, смутятся под недоверчивым взором спрашивающего и пожмут плечами, ссылаясь на разнообразные природные катаклизмы. Но и о них ничего толкового не скажут. Да и бесполезно это объяснять. Тот, кто не жил в этом городе, ничего не поймет. Это надо сначала почувствовать, прежде чем облачить в слова.
Путник с чуть горькой улыбкой на бледных тонких губах посмотрел на возвышающиеся перед ним врата. Сколько же воспоминаний связанно него с этим городом! Это ведь по факту его родина! Здесь живет его лучший друг, здесь он встретил свою любимую, здесь встретил воплощение надежды, спасшее его жизнь, здесь танцевал как никогда....и сражался за свою свободу, за право быть хозяином своей судьбы, за свою любовь…
Сейчас его привело сюда отчаяние. Он уже больше полугода не проходил в эти врата, но не потому, что забыл об этом городе, о людях, которые повязаны с ним на века, а потому, что он был поглощен полностью бесплотными поисками, охотой за призраком, что таял, как дым, в неизвестности стоило ему только на мгновение ухватиться за путеводную нить. Оттряхнув пыль с плаща, путник решительно прошел через врата без всяких колебаний. Ему необходимо найти одного человека. Хорошо, что он никогда не забудет дорогу. Капюшон соскользнул с его головы, предоставляя непослушные легкие, как паутинка волосы шаловливому ветру, что мгновенно распушил их, разметал, будто говоря о том, как он скучал без этого путника в стенах города, как ждал. Путник шевельнул губами в ответ на безудержную ласку ветра, но ответ не пришел. Однако надежда не утрачена. Всем своим сердцем он чувствовал, что найдет здесь помощь и поддержку.
Факир готов был уже закричать от переполнявшей его горечи и боли. Что ему делать…? Он только что был у Озера Отчаяния, куда его отвела Удзура, где великий магистр пера предложил ему испытание:
« - Факир, мой разлюбезный праправнук, ты искал со мной встречи?
- Как всегда во всем осведомленны, маэстро. Что вы сделали с Ахиру?
- Знаешь, что там, куда я успел съездить за время нашей разлуки, принято сначала расспросить человека как следует о его делах, а уж потом переходить к делам. А ты как всегда в карьер бросаешься. Расскажи мне лучше как твои дела.
- Что? Зачем вам это? Вы ведь прекрасно знаете, что со мною, чем я занимаюсь.
- Ну, порадуй своего дедушку. Чего тебе это стоит?
- В принципе ничего, - Факир усмехнулся. – Дела просто замечательно. Я танцую в одной паре с Ахиру, помогаю ей с учебой. Мне не на что жаловаться.
- Хм…Я рад. Так зачем же ты меня искал?
- Я хочу узнать, что вы сделали с Ахиру.
- А зачем? Тебя ведь все устраивает. Ты просто лучишься счастьем, так зачем тебе знать, что я сделал для Ахиру, чтобы она стала вновь человеком? Пожалуй, пойду я. Мои старые косточки зябнут на холоде. Бывай, внучок.
- Стойте!
- Ага, значит не все замечательно! Страдаешь?
Факир проигнорировал этот выпад.
- Вы не можете уйти, пока я не узнаю, что за новую сказку вы начали.
- Я?! Упаси Боже! Я на пенсии! Просто наблюдаю за молодыми талантами. Это все твои сказки. Теперь они смешались вокруг единого каркаса. Да и ещё пара примешалась, но уже не по моей вине. Ты просто не видишь этих историй, а сосредоточен только на самом факте потери памяти Ахиру. А ты оглянись. И увидишь во всем элементы своих сказок. Знаешь, мне очень нравилась твоя сказка про мудрого ящера, про Снежную королеву, что ищет для себя весну, осознавая, что это просто сумасшествие, а также про идею возвращения уточке человеческого облика через игру отражений, ну и та трогательная история про Рыцаря и Принцессу, которые влюбились с первого взгляда в друг друга. Но есть одно но. А именно, ты пишешь, избегая чрезмерной конкретики, и результат может не совпасть с тем, что ты желаешь. Может, под Рыцарем ты подразумевал небезосновательно себя, но Цесар тоже рыцарь. Разве ты не знал этого?
- Так это все мое перо? – ужаснулся Факир, чувствуя, как в груди у него все леденеет.
- По сути дела да. В вину мне можно поставить одно – я не дал воплотиться до конца твоей сказке о водной глади. Я, прежде чем Ахиру, переборов себя, подтвердила твои догадки о реальности того «сна», предложил ей выгодную сделку. Она становилась в её результате человеком, а мне предоставлялось кресло в первых рядах на великолепнейшее представление! Ценой за сделку было нечто одно. Она не знала «что» и была готова к самым тяжелым потерям, лишь бы быть с тобой. Цени эту жертвенность, праправнучек. Похоже, что утенок тебя действительно любит…или любила. Жернова твоих сказок воистину беспощадны! Как это трагично и восхитительно! Так вот, ценой послужила память.
- Память? А вы, разумеется, знали, чем она заплатит?! Ни за что не поверю в то, что вы не подозревали о последствиях.
- Ты прав. Я знал. Но для тебя ещё не все потерянно. Она сомневается. Ибо я подарил ей воспоминаний о ваших шалостях на дне Озера.
- Шалостях? – неуверенно переспросил Факир, опасаясь даже думать, что господин Дроссельмаер подразумевал под этим словом.
- Нууу…Я же, по идеи, у вас их и забрал. Маленькая такая корректировка в твою сказку, чтобы разбавить надвигающуюся малину. А вот остальные твои сказочки привлекли сюда не столько видоизмененных твоим пером людей под сказочных персонажей, сколько самых реальных, пусть и редких существ. Так что здесь скоро начнется смертоубийство. Надеюсь, что ты выживешь, мой дорогой праправнук, поскольку задатки величайшего после меня мастера трагедии в тебе видны как на ладони.
- Я не допущу этого! Вы слышите?!
- Ох, кричать не надо. Проблем со слухом у меня нет. Что ж, давай заключим пари? Ты постараешься предотвратить все возможные смертоубийства и отобьешь расположение Ахиру вновь. Справишься – сниму перед тобой шляпу, как перед тем, кто в собственном бедламе сравнительно быстро умудряется навести порядок. А также дам обещание не вешать более судьбы людей на тонкие волоски.
- А если нет? – задумчиво проронил Факир, пытаясь реально оценить собственные силы.
- Нет – ты пойдешь со мной прочь из города Кинкан, оставляя Ахиру навеки в объятиях Цесара, обучаться под моим руководством моей школе письма, а потом беспрекословно писать в обозначенных мною жанрах. Это наиболее вероятный вариант, поэтому пакуй чемоданы, потомок. Аотоа, наверное, с собой прихватим. Парень мой истый поклонник, да и критик из него хороший получается.
Юноша колебался. Страх, вновь пытавшийся обосноваться в его душе, шептал о том, что пари заключать не стоит, ибо Ахиру он похоже действительно теряет. А сердце билось горячо и отчаянно, твердя, что все это предрассудки, а девушка любит только его – остальное пририсовывает ей сказка. Он не должен отступать! Поэтому, дав страху хорошего пинка в нужном направлении, Факир решительно кивнул к вящему удовольствию сказочника Дроссельмаера.
- Значит по рукам? – тот протянул сухую, обтянутой похожей на пергамент кожей, ладонь. Факир, поколебавшись секунду, пожал её. – Удзура, разбей!
Кукольная ладошка неуверенно расцепила их крепко стиснутые руки. Рубикон перейден. Теперь для юноши не было обратного пути. В его руках неизвестно сколько судеб! Как же ему вычислить всех персонажей его сказок?
- Положись в этом на Аотоа. Думаю, тот все твое творчество от зубов помнит.
Факир безмолвно проследил, как сказочник скрылся в неизвестно откуда взявшейся двери. Удзура бодро стучала в барабанчик, сидя на берегу. Похоже, идти с маэстро она не имела никакого желания. Может поговорить с ней?»
Закончив с воспоминаниями, Факир отметил, что даже компания веселой Удзуры, трещащей без умолку, не поднимает ему настроения. Выть хотелось волком на луну. Вдруг он увидел у своего дома странную фигуру, прислонившуюся к стене его дома. Это был какой-то человек, который чуть ли не лежал на земле. Его плащ был весь в пыли, из-под него блестел…Меч Принца! Факир быстрее ветра подлетел к лежащему без сознания другу, перевернул и положил его голову себе на колени. Мифо. Его любимый, родной Мифо, от которого он больше полугода не получал никаких известий. Но почему он в таком виде? И почему такой холодный…? Ладони Факира неуверенно ощупывали тело принца, обнаруживая, что оно по холоду сравнимо со снегом. Что же это? Длинные ресницы Мифо вдруг вздрогнули, и Факир вновь увидел мед его глаз…
- Факир…- холодная ладонь принца легла на его горячую щеку. – Я так рад, что снова вижу тебя…
@музыка: Theatre of Tragedy - Sirens
@настроение: радостное, что добралась!
@темы: творчество
-
-
21.02.2009 в 21:24-
-
21.02.2009 в 21:34Нет! Всё! Японцы просто ОБЯЗАНЫ начать снимать третий сезон...иначе я через годик другой начну мучительно страдать...
-
-
21.02.2009 в 21:39Я уже год страдаю *преувеличиваю - месяца на три меньше)*
-
-
22.02.2009 в 08:30-
-
22.02.2009 в 22:02Понравилось все-все-все, особенно идея со сказками Факира, перешедшими в реальность... И юри наметилось...
С нетерпением буду ждать акт №7)
-
-
22.02.2009 в 22:17Девочка-Сон, юри-юри-юри)))))
Да, седьмой акт я уже пишу и надеюсь, что с ним так долго не получится...Идею со сказками я заранее не планировала - пальцы обогнали способность осознавать...Ой, по-моему меня затягивает... Рада, что вам нравится!!!!
-
-
23.02.2009 в 19:36-
-
23.02.2009 в 23:57-
-
24.02.2009 в 19:40Постараюсь, как смогу - выложу)) Увы, университет дело серьезное *эх*
-
-
25.02.2009 в 21:16-
-
26.02.2009 в 22:36-
-
26.02.2009 в 22:45-
-
26.02.2009 в 23:09-
-
27.02.2009 в 08:54-
-
27.02.2009 в 17:47-
-
28.02.2009 в 11:46-
-
28.02.2009 в 19:28