[Rihokko]

Вот. Мой маленький вклад. Коллекция обоев Princess Tutu:
www.anime-zone.ru/goods/wallpapers/993
И арт. Не помню где нашла, правда.

@темы: Арт, Ссылки

---

[polosaty13]

Прошу прощения, если уже было

не чисто по Тютю, но оч красиво



И еще один клип

@темы: AMW, Видео

---

[Rihokko]

Не помню было или нет, но в общем вот. Видео про Факира.

@настроение: Отличное

@темы: AMW, Видео

---

Лебеди

[polosaty13]

Название: Лебеди
Автор: polosaty13
Бета: Нет, но от предложений не откажусь
Категории: Эмм… Deathfic наверное, немного ангста
Дисклэймер: На что мне претендовать? Ни на мангу, ни на аниме не претендую. Только на ниже приведенный текст
Персонажи: Ахиру/Факир
Рейтинг: PG наверное
Размер: Совсем мини
Статус: Закончен
От автора: Я больше по юмору, ну по романтике немного, а такое написала впервые. Если что - бейте тапочками!
Предупреждения: О чем предупреждать? Не любите смерть? Не читайте! Не любите кровь и слезы? Не читайте! Любите что-то вроде счастливых концов? Дерзайте

дерзайте

Глаза болели от недосыпа, но он к этому давно привык. Сколько времени прошло? Год? Два? Хотя… Время попросту потеряло свой смысл, пока не напоминало о себе самым безобразным способом. То вызовут куда-нибудь помочь, то прейдет один проверять работу, то просто идти на работу, что бы прокормится. Он ведь не один. С ним она. И не она одновременно. Казалось бы, все тоже самое. И все другое в тот же миг. Хотелось кричать, бить все, что попадет под руку, порвать все черновики и готовые рукописи. А потом тихо опуститься на пол, ничего не видя с широко открытыми глазами и надеяться. И надеяться, что сейчас она войдет, увидит весь этот погром и спросит о том, что случилось. Недоверие. Разве такое может быть? Рыжая коса с хохолком, огромные глаза цвета неба, смотрящие с такой наивностью, доверием и... любовью? Как такое может быть? Они ведь не переносили друг - друга. Потом, вроде бы подружились. Но любовь. Как такое может быть. И она девочка. Да. Странная фраза, но в данной ситуации она подходит как нельзя лучше. Так странно. Все, словно расплывается перед глазами. Он прикрыл их и потер. Потом снова посмотрел на дверь. Она все еще стояла там. Словно размышляя, что делать в первую очередь - бежать за шваброй или броситься к нему? Он ухмыляется. Очередное видение. Очередной мираж. В последнее время они появляются так часто. Так часто, что в них хочется верить. Хочется прикоснуться к этому миражу и не отпускать из своих объятий. Даже если будет кричать, что слишком больно. Умрешь? Но ведь миражи не умирают. Правда, же?
Ухмылка стала более глубокой. Какие глупости. Этот мираж можно легко убрать. Легко развеять. И плевать на последствия. Рядом валялся нож, но вскоре он оказался в твердой руке. В зеленых глазах пляшет искра безумия. Ему все равно. Теперь уже все равно. Жить в мире иллюзий? Это лишь зря потраченное время. Лучше пытаться снова и снова вернуть её в реальности, вместе того, что бы быть с миражом и увядать на её глазах. Взмах и острие ножа проходит сквозь правую руку. Как в ту ночь. Совсем как в ту ночь, что бы спасти её. А теперь спасти себя. Боль словно разрывает изнутри. Но она, же и помогает. Мираж исчез. Исчез, что бы вернуться через некоторое время. Что бы вновь напомнить о том, чего уже никогда не будет. С кровью смешалось что-то прозрачное, что лишь минуту назад обжигало щеки. Слезы? Так странно. Когда он в последний раз плакал? Когда отчим ударил его? Или он плакал еще? Когда она стала сама собой. Так хорошо скрывать свои эмоции ото всех. И так позорно проиграть в один миг. Хоть никто и не видит. Да и не видит ли?
Он вытащил из руки нож и внимательно на него посмотрел. По лезвию текла густая капля крови. Такая алая. Совсем как тот медальон. Медальон, который находился в его ладонях. На её тонкой шее. А потом соединился с остальными осколками и спас этот мир. Мир, являющийся плодом воображения сумасшедшего. Но почему он стал таким? Любящим трагедии? Может потому, что у этого сумасшедшего в жизни тоже произошла трагедия? Совсем как у него. Он усмехнулся и потянул руку к листу бумаги, который лежал рядом с чудом не разбившейся чернильницей. Немного дальше лежало перо, до которого пришлось потянуться сильней. Прислонившись спиной к опрокинутому столу, в окружении книг, воды и разбросанных лепестков ромашек он вскрыл себе вены и наполнил чернильницу. Обмакнул перо и начал писать. Писать то, что никогда не уйдет. Даже если сотрется. Даже если утонет. Даже если его разорвут на части. Даже если оно сгорит. Оно будет жить в сердце, наполненном болью и печалью. Он улыбнулся. Впервые за все последнее время он улыбнулся так нежно и так печально. Силы покидали его. Вместе с кровью. Вместе с жизнью.

Она почувствовала запах крови на пороге. Казалось, им был пропитан весь дом. Кровь, нетерпение, гнев, печаль. Так сложно. И в то же время так просто. Испугано вскрикнула по утиному. Уже давно не умеешь по другому. Да и зачем? Вам ведь всегда было хорошо и так. Или это были лишь иллюзии? Иллюзии, которые она питала, не видя очевидного. Списывая все на усталость. Но ведь он действительно устал. От безвыходности. От того, что не может ничего исправить. От того, что видит её не такой, какой хотел бы. Напоминанием оставались лишь глаза. Глаза цвета неба. Такие большие и печальные. Да. В них поселилась печаль. А теперь, может быть, и навсегда.
Хлопанье маленьких крыльев. Если бы умела летать, то обязательно полетела бы. Но не умеет. Не может. Не получается. Появились слезы. Ноет сердце в страшном предчувствии. Вот эта комната. Его кабинет. Отсюда тянет кровью больше всего. Забегаешь и тут же застываешь. Все перевернуто. Многие рукописи и черновики порваны. Повсюду лепестки ромашек. Книги напоминали небольшую стену. Или баррикаду. Нож в подсохшей крови. Стол перевернут. Он опирался на него и улыбался. Просто улыбался. Натянуто. Без чувств. Словно не хотел показать свои настоящие чувства. Зеленые глаза были закрыты. А мертвая рука со вскрытыми венами сжимает что-то ценное. Она медленно сделала маленький шажок. Потом еще один. И еще. А после побежала и уткнулась клювиком в грудь. Еще теплую. Но в которой больше никогда не будет биться сердце. Слезы. Теперь уже её. Такие маленькие и обжигающие. Они стекали по малюсеньким желтым перышкам и падали на рубашку, растворяясь в ней.
Словно почувствовав её присутствие, его губы растянулись в нежной улыбке, а пальцы разжались. Там блестело что-то алое, похожее на каплю крови. Она отказывалась верить своим глазам, но пришлось. Медальон. Тот самый. Но зачем? Теперь? Он, ведь, уже не нужен. Теперь уже нет. Теперь хочется совершенно другого. Что бы сердце перестало биться. Он совсем забыл. Если лебеди теряют пару, то они взлетают высоко-высоко, что бы в следующее мгновение лететь вниз. Что бы разбиться. Что бы быть со своим лебедем. Со своей единственной парой. Дыхание замедлилось и она покатилась вниз. В разжавшуюся ладонь. Соприкоснулась с его последним подарком и... ожила.

Так светло. Уже утро? Она открыла глаза и увидела белый потолок. Такой странный запах. Что это за место? Оглянулась и поняла, что лежит не на своей кровати, а на чужой. Совершенно другой. На медицинской. Это больница? Так вот откуда странный запах. Лекарства. Но что она здесь делает? Получила травму? Но, ведь, ничего не болит. Или это из-за неподвижности. Поднятая рука и удивление. Не болит ведь. Так что же случилось? В палату кто-то зашел. Она повернула голову и улыбнулась.
"- Ты здесь"
"- Да. Я не брошу тебя. Могу отойти ненадолго, но не брошу"
Такой уверенный ответ. Такой родной голос. Такие любимые глаза.
" - Что-то случилось?"
" - Ты упала с дерева. Не помнишь?"
" - Нет. Но мне снился такой странный сон. У него был такой печальный конец"
" - И что же это был за сон?" - он подошел и осторожно, что бы не потревожить её, сел на кровать.
" - Лучше я не буду рассказывать"
Она приподнялась и почувствовала легкое головокружение. Все равно.
" - Я не хочу, что бы он сбывался"
И упала в объятия своей пары. Своего лебедя.

"Он отдал свою жизнь, что бы добыть амулет превращений. Казалось бы он забыл о любви лебедей, но оказалось, что он учел все. Он написал, что её просто снился страшный сон, после удара головой. Нужно что-то еще? Совсем нет. Он рядом. Счастье еще ближе. Лебедь не умер. Он лишь искал спасенье для них двоих. Спасенье от чего? Не все ли равно? Ведь главное, что он нашел. И лебеди слились в волшебном танце..."

---

Здравствуйте))

[Rihokko]

Привет всем, как и polosaty13 впервые вступаю в сообщество. Всего пару меяцев назад увидела у подруги клип Hall Om Mig и поняла что должна обязательно посмотреть это аниме. Как и оказалось - зацепило. Просмотрела все на одном дыхании. Тут нашла ваше сообщество и решила вступить. Постараюсь выкладывать тут свой арт(если разрешите))) Надеюсь, не прогоните)

@темы: Приветствие

---

[polosaty13]

Всем привет!)))

Всем привет!))) Впервый раз вступаю в сообщество и надеюсь, что меня примут здесь тепло))) Мне (естественно, кто бы сомневался) очень нравится "Принцесса Тютю"))) Да и кому она может не понравится? Явно немногим))) Я много говорю? Бывает))) Если не выгоните, то буду выкладывать свое творчество))) Заранее благодарю!)))

---

Па-де-де на осколках. Акт 2.

[MidzukiDark]

К сожалению времени на плодотворную работу над фанфиками мало, но буду стараться выставлять главы с прежней регулярностью.
Акт 2. В поисках ответа

- Ты хочешь сказать, что маэстро затеял какую-то новую сказку, испарился после этого бесследно и просит тебя беречь Ахиру, так?

- Ты хочешь сказать, что маэстро затеял какую-то новую сказку, испарился после этого бесследно и просит тебя беречь Ахиру, так? Я все правильно сказал? Тебе не кажется, что тут, мягко говоря, что-то не так? – Аотоа нервно постукивал своими изящными пальцами музыканта по подлокотнику кресла, нехотя вслушиваясь в задорный треск пламени в очаге. – Как правило, такое положение дел может означать одно – не за горами новая трагедия.
- Да, я тоже об этом думал, - рассеянно отозвался Факир, тщательно изучавший содержание ящиков своего рабочего стола, стараясь выудить на свет божий все зарисовки, наметки и законченные сказки.
- Думаешь, что вновь твоя работа, а маэстро просто подкорректировал, как тогда? Ох, я то думал, что Великий и могучий Дроссельмаер уже поумерил свои аппетиты…Ничего подобного! Оказывается, два года он просто копил силы.
- Аотоа, у тебя есть, что сказать по существу? Нет? Тогда помолчи и подумай о том, что мог ещё иметь в виду мой прадед.
- Ты бы показал мне письмо, может, я бы что-нибудь и сказал дельное, - надулся юноша, отвернувшись к камину.
- Не могу, - хмыкнул Факир, вертя в руках очередную сказку. – Оно сгорело, стоило мне только его прочитать.
- Да? А с каких это пор Маэстро практикует у нас письма под грифом «после прочтения – сгорю»?
- Если честно – сам не знаю, - отрывисто ответил юный сказочник, с глухим шлепком уронивший тяжелую папку, забитую его творениями.
- Плодотворный же ты автор, - тихо прокомментировал это Аотоа, удовлетворенно косясь на свои пометки, украшавшие страницы верхней рукописи – после него маэстро Дроссельмаеру и Дракону просто было не к чему придираться.
- Какой есть, - огрызнулся Факир, принимаясь ворошить свои «труды».
Аотоа вздохнул и вновь отвернулся к камину – «военный совет» не клеился. Юноша, не отрывая взгляда от пламени, стал перебирать в памяти все последние события, связанные с маэстро Дроссельмаером. Вел себя Великий Мастер Сказок в последнее время очень спокойно, как и вообще все два года, что уже минули с окончания сказки о Снежане. Пререкался с Драконом, критиковал Факира, наставлял самого Аотоа, давал советы Ахиру, писал письма Мифо, вызнавая у него подробности предстоящей свадьбы (Дроссельмаеру было сложно не обращать внимания на судьбу Принца), посылал приветы Ру, ехидничал по отношению к Цесару, все ещё хранившем в сердце по отношению к Ахиру нежные чувства. Отправлялся на прогулки по вечерам в сопровождении Удзуры…Аотоа сжал виски, в попытке догадаться, что же он постоянно упускает из виду. Что-то, что находится на поверхности. Главное только ухватить. Тогда он поймет, почему все так обернулось…
Факир растерянно листал сказки, высматривая что-нибудь, что могло послужить первым аккордом трагедии. Ничего…Хотя…История о девушке, что мечтала танцевать роль Одетты и фактически повторила её судьбу. Она обрывалась неизвестностью. Факир не хотел приписывать ей печальный исход, потому и оставил в конце надежду на то, что ещё все изменится. Во что может превратиться эта история в случае махинаций его любезного прапрадеда? Здесь даже сказки как таковой нет…Скорее это даже новелла, а не сказка.
А ещё есть история о сирене, что выплывала слушать песни рыбаков по утрам, что потом отказалась от своей чудовищной сущности, благодаря которой она должна была убивать любого, кто слышал её пение. После этого, правда, она превращалась в лепестки вишни, ибо, отказавшись от себя, сирена должна была стать чем-то иным, а любовь сельского юноши принять оказалось не в её силах, да и не привлекала её людская жизнь.
Была также сказка про старого кукольного мастера, который на закате своей жизни сотворил деревянную балерину. Настолько искусно он её смастерил, что в куклу влюбился соседский мальчишка. Она стал проводить у мастера все вечера подряд, чтобы любоваться на свою диковинную избранницу. В пределах мастерской балерина могла становиться живой – она улыбалась мальчику, внимательно его слушала и танцевала для него. Постепенно мальчик выучился у старого мастера его делу и стал сам мастерить кукол. Ничуть не хуже его учителя… Мальчик, вырастя, так и не узнал, что старый мастер его обманывал, и кукла вовсе не оживала. Это был искусный механизм и мастерство учителя, благодаря которым её движения приобретали плавность и гибкость, как у самой настоящей балерины…Со временем чувства мальчика к кукле потеряли свежесть, блеск, который был им присущ в первые годы. Осталось только ровное тепло в груди, что согревало зимними холодными вечерами, только безграничное доверие, с которым он открывал неподвижной кукле свои тайны, только робкие надежды на чудо…
И уж, что совсем не мог понять Факир, так это последние страницы своей сказки, на которых он неожиданно заявляет, что кукла все-таки имела душу. И тоже любила мальчика, но беда была в том, что она не владела своим телом. То есть просто наблюдала и молчала, не имея возможности пошевелиться. И каждое Рождество молила небеса о чуде – возможности рассказать своему возлюбленному о чувствах, коснуться его щеки...О большем она не могла и помыслить просить! По раскрашенным кукольным щекам катились самые настоящие слезы, переливающиеся в отблесках тихо тающих свечей рождественской елки. К утру слезы высыхали…И она вновь становилась самой обычной в глазах окружающих игрушкой, хоть и мастерски выполненной. Только для Него она была особенной вне зависимости от времени и пространства. Мальчик стал юношей…И однажды он привел в дом мастера, ставшего ему названным отцом невесту, которую хотел познакомить со своей самой первой любовью…Кукольное сердечко балерины разрывалось на части, но она танцевала, заведенная, свой обычный танец, послушно раздвигала в механической улыбке губы, наклоняла свою дивную головку в знак согласия…Невеста – красивая как нимфа девушка – хлопала в ладоши и мелодично смеялась, глядя на куклу. И от этого становилось только больнее. А когда юноша нежно поцеловал свою невесту прямо в мастерской, раздался сухой треск, будто что-то надломилось…Удивленный мастер и его ученик увидели, что балерина сидит на коленях на полу с неловко подвернутой ножкой. Как выяснилось, она её сломала. Мастер давно не брался за инструменты – видеть стал худо. Поэтому попросил ученика починить чудесную игрушку. И юноша согласился взяться за эту работу. Он взял её в свой дом и допоздна трудился над тем, чтобы от перелома не осталось и следа. Он выточил новую ножку, но не знал обо всех тонкостях механизма, да и страх обуял его, когда возникла необходимость отсоединять сломанную, до того момента крепко перебинтованную, как у человека, ногу. Ведь она все ещё была живой в его глазах! Промучившись до полночи, он так и уснул за столом мастерской. Балерина слушала его дыхание и думала о том, что скоро её возлюбленный совсем позабудет о ней. Будет жить со своей семьей и мастерить на радость детям, которых у него обязательно будет много, дивные игрушки. А их встречи станут для него подобны сказкам, которые он будет рассказывать своим внукам, правнукам у камина. И вновь слезы покатились по её щекам…Она захотела утереть их, забыв о том, что руки её могут двигаться только по велению механизмов мастера, которые сейчас не заведены. Однако руки послушались её. Пораженная, она коснулась своих щек, а потом опустила руки, глядя на серебрящиеся в лунном свете слезинки на них.Тут проснулся юноша…Сложно было описать его трепет и счастье, когда он увидел, что его прежняя сказка ожила. А балерина внезапно вскочила на ножки, что оказались полностью целы. Она понимала, что эта ночь её единственный шанс, посланный ей небесами. Шанс скинуть проклятые марионеточные нити и ощутить себя по настоящему живой. И она принялась танцевать.
Она танцевала для своего возлюбленного самый лучший и самый прекрасный свой танец, которым повествовала ему о своей любви, что она так долго хранила в своем кукольном сердце не в силах высказать. Юноша не мог оторвать от неё глаз, чувствуя, как предательски замирает сердце в груди, пропуская удары, как он боится вздохом прогнать это прекрасное видение. А балерина все кружилась и кружилась под музыку их сердец, ночного трепета и шороха ветра…Наконец, она остановилась, замерев в лунном луче, полуобернувшись к юному мастеру.
- Я люблю тебя, - прошептала она непривычно послушными губами. И сделала несколько шагов навстречу ему. Юноша мгновение был, как громом пораженный, но тут увидел, что балерина пошатнулась. Её ноги подогнулись, отказываясь служить. Он бросился к ней и подхватил прежде, чем она упала. В первое мгновение она поразила его своей чудесной мягкостью и нежностью настоящей человеческой кожи…Как бархат. Он, зачарованный, коснулся кончиками пальцев её щеки, ощущая волшебство, подаренное им на эту ночь. Её ладонь коснулась его ладони, пальцы переплелись.
- Поцелуй меня…Пожалуйста…
Её голос был для него такой же чудесной музыкой, как и стук сердца, которого, до сей поры, он никогда не слышал. С упоением он приник к её губам, совершенно забывая о том, что через месяц у него свадьба, что все последнее время он сомневался в том, что она живая, что это может ему только сниться…Он пил её, как пьют росу с ладоней на рассвете – бережно, нежно и неспешно. Она же какое-то время была нерешительна, недоумевая, что она испытывает? Ощущения, человеческие эмоции постепенно пропитывали её, приучая к столь необычной сейчас свободе действий, чувств.
Они наслаждались друг другом до утра. Целовались, шептали какие-то клятвы, обещания, признания, молчали, вслушиваясь в биения своих сердец. Но с рассветом балерина умерла…
Это произошло тихо, без всяких слов прощания, трагичных жестов…Сердце юноши болезненно сжалось, когда она в рассветных лучах заглянула ему в глаза, опираясь ладонью на него…хрупкой маленькой ладонью с длинными изящными пальчиками…На губах мелькнул призрак улыбки, балерина прикрыла глаза и её головка опустилась на грудь возлюбленного, теплой волной скользнули по обнаженной коже буйные локоны цвета каштана. Только спустя несколько минут юноша понял, что сжимает в объятиях куклу…мертвую куклу.
Факир очень не любил эту сказку. И ужасно боялся, что когда-нибудь она воплотится в реальность, поэтому аккуратно разорвал листы пополам. Сжечь не решился, поскольку Ахиру очень болезненно реагировала на такие попытки справиться с неудавшимися творениями. Аотоа фыркал и снисходительно пояснял, что процент сбывающихся сказок обычно не более 40-45. Да и то в том случае, если автору нравится эта сказка, и он был бы не прочь, чтобы что-то подобное произошло. Факир, вспоминая в такие моменты о Снежной королеве, недоверчиво качал головой и заталкивал разрозненные листы поглубже в ящик. Он подозревал, что в его случае любит работать закон подлости…
Его размышления прервал внезапный хлопок – Аотоа с размаху стукнул по подлокотнику кресла, будто вспомнил нечто важное. Причем настолько, что сначала потерял способность складно выражать свои мысли:
- Ф-факир!!! Я…Это…Я! Кажется…Ну…Это…Д…Д…Дроссельмаер…
- Что? Аотоа, выдохни, пожалуйста, и успокойся, - Факир удивленно смотрел на своего обычно такого спокойного друга.
Критик усилием воли заставил себя расслабиться, закрыл глаза и отстраненным голосом произнес:
- Факир, кажется, господин Дроссельмаер очень опасным способом приобрел себе тело. Теперь он за это расплачивается.
-Э? – юный писатель лихорадочно обдумывал слова Аотоа. Действительно, откуда его прадед получил самое, что ни на есть, настоящее тело, в котором года два с половиной заявился в Кинкан и принялся прижимать потомка к ногтю? – Ты хочешь сказать, что он продал душу…
Факир выразительно ткнул пальцем в пол. Аотоа замахал руками:
- Что ты! Это не совсем обязательно! Платой могла служить и вовсе не его душа. Более того, зная Великого Мастера, я даже уверен, что плата была совершенно не такая. Скорей всего, тот, кто дал ему тело потребовал настоящей трагедии, поэтому маэстро пришел к тебе и чуть-чуть подкорректировал твою историю. К тому же по рассказам Мифо, нам известно, что повлиял он на неё гораздо раньше, чем мы изначально думали…
- Но трагедия получилась не такая, какую ждали…Умерла Снежана, а я и Ахиру остались вместе.
- Да, трагедия, но результата явно требовали другого…Факир, благодетелю твоего предка был нужен ты.
- С чего ты так решил?!
- Посуди сам, господин Дроссельмаер делал все возможное, чтобы ты проиграл заключенное с ним пари.
- Ну, если бы он делал все возможное, я бы его точно проиграл.
- Хорошо, он просто подтягивал ниточки так, чтобы ты где-то не успел, где-то сделал просчет…Да и с Ахиру тебе очень подсобил, обратив её во все забывшую девочку, вновь влюбившуюся в «Принца». А самая основная пакость заключалась в том, что «Принц» не был лишен чувств, как его предшественник и тоже воспылал к ней чувствами.
- Все! Кончай эту болтовню без толку! – Факиру вовсе не улыбалось вспоминать события очередной завершившейся сказки
- Так вот. Вспомни основное требование Дроссельмаера – ему было необходимо, чтобы ты ушел с ним учиться писать трагедии. Я почти уверен, что именно этого и хотел этот некто. Ему был нужен мастер достойный Дроссельмаера, который по факту отошел от дел, уйдя на пост теневого интригана, корректирующего в нужном ему направлении сказки молодых. Заметь, что последние несколько лет за перо сиятельный твой предок брался почти только для написания мемуаров и писем.
- Хм…То есть главное условие договора он не осуществил и теперь его ожидает расплата? – Факир помрачнел. Конечно, его задевала мысль, что его прадед, в который раз, думал распорядиться его судьбой, но все же юноша был к нему привязан, не смотря на все те испытания, что он ему устраивал. Все же они сослужили рыцарю хорошую пользу, закалив характер и вынудив не только прохлаждаться в кресле или в бальной зале, но и бороться, действовать, мыслить. Да и с Ахиру он без Дроссельмаера не встретился бы…
- Как по твоему, Аотоа, - прервал затянувшееся молчание Факир, - мы можем ему чем-нибудь помочь?
- Помочь? – задумчиво переспросил Аотоа. – Только если узнаем, кто его благодетель. Может попробовать спросить об этом Удзуру? Она должна хотя бы что-нибудь знать…
- Хорошо, попробую у неё спросить…Ахиру говорила мне, что она себя странно вела сегодня вечером…
- Это ты о том, как она увела её в чащу?
- Не только. По словам Ахиру, Уздзура внезапно заговорила голосом госпожи Эдель.
- Видно действительно случилось что-то серьезное, - хмыкнул Аотоа, а потом внезапно встрепенулся: - Факир! Я же хотел попросить тебя об одном одолжении!
- Каком? – юноша явно был сбит с толку. К тому же ему никогда не нравились такие резкие переходы.
- Помнишь, я тебе рассказывал о человеке, спасшем когда-то моего отца? Так вот, он оставил ему одну вещь с просьбой сохранить её. И эту вещь мой отец зарыл под вишней в нашем саду.
- Ты собираешься мне предложить поучаствовать в раскопках? – брови Факира насмешливо изогнулись.
- А разве тебе неинтересно, что там зарыто?
- Если это чисто любопытство, то спроси у отца. Думаю, что он с удовольствием расскажет тебе детали той встречи.
- Дело в том, что он и не разворачивал тот странный сверток. Как прибыл домой, так сразу и зарыл.
- А как же любопытство?
- Отец сказал, что в тот момент о любопытстве думал в последнюю очередь…Ему показалось, что будет слишком рискованным открывать этот сверток.
- А если этот сверток действительно опасен?
- Факир, хватит так осторожничать! Неужели ты не чувствуешь, что здесь сокрыта некая тайна…Такая притягательная, такая удивительная. Это же тоже наследие Дроссельмаера своего рода!
Факир фыркнул и с грустью подумал о том, что утро ему придется провести в компании лопаты, а не Ахиру, как он планировал изначально. Но друга ведь не бросишь одного?
- Уговорил. Завтра в семь утра идем раскапывать твой таинственный сверток.
- Замечательно! – в миг просиял Аотоа. – А о своем прадеде не беспокойся. Мы его обязательно отыщем. Я попробую составить примерный список тех, кто мог выполнить его просьбу о возвращении физического облика.
- Спасибо, - кивнул Факир, сопровождая друга вниз по лестнице к выходу. Предвкушая грядущий поход за сокровищами, Аотоа заторопился лечь спать. Однако, когда он уже положил руку на ручку двери, Факир ощутил смутное беспокойство…
- Аотоа…
- Да?
- Может, ты все-таки останешься ночевать у нас?
- Чего это ты вдруг? – Аотоа удивленно воззрился на своего друга, в изумрудных глазах которого сейчас мелькали призраки тревоги. – Думаешь, что я испарюсь, как маэстро?
- У тебя ведь сейчас дома никого нет…Останься. Пожалуйста. Место у нас достаточно…Аотоа, мне действительно немного тревожно. Кажется, что если ты сейчас выйдешь за дверь, то мы больше никогда не увидимся.
Голос Факира звучал растерянно, видимо он сам не доверял тому, что говорил. Аотоа смущенно фыркнул и попытался возразить (скорее для виду, поскольку интуиции Факира он всецело доверял):
- Но я собирался предоставить тебе завтра результаты своих исследований…Это не дело, у тебя и половины необходимых мне книг нет.
Почерпнув уверенности в собственных словах, юноша с внушительным видом поправил очки. Однако Факир не сводил с него пугающе серьезного взгляда. Аотоа и сам вдруг ощутил невнятное беспокойство, которое принялось точить его сердце. Ладонь вновь сжала ручку двери. Но все же соскользнула с неё.
- Ты умеешь убеждать, - тихо сказал Аотоа, стараясь не встречаться с Факиром взглядом.
- Чаю? – пытаясь окончательно развеять нежданную тревогу, с улыбкой предложил писатель. Хотя его взгляд оставался прежним…
- Пожалуй, - кивнул Аотоа, и они отправились в дышащую теплом кухню, где Ахиру, ожидая их, уже в третий раз кипятила чайник.

- Орел или решка? Ты засиделся сегодня, Цесар… - Дракон меланхолично подбрасывал монетку, опираясь локтем на столешницу.
- Орел… - Цесар небрежным движением отбросил мешающую прядь отросших за последние два года белоснежных и легких как паутинка волос. – Мне просто любопытно. И думаю, что вам тоже.
- Хм…А что тут любопытного? По крайней мере, все произошедшее мне ясно.
- В своем репертуаре, всезнающая ящерица? – юноша положил голову на скрещенные руки и хитро посмотрел на худощавого темноволосого мужчину, продолжавшего вновь и вновь подбрасывать монету.
- Да это же проще некуда, наглый смертный, - ничуть не обидевшись, в тон ему ответил Дракон. – Господин Дроссельмаер взял в долг у дьявола. На днях истекал срок, и он был вынужден в качества расплаты уйти с пришедшими слугами. Остается только предполагать о возможных последствиях.
- Прекратите немедленно! – поднос с диким железным лязгом упал на пол. Ахиру стояла рядом с ними белая, как мел. Девушка слышала каждое слово, и ещё свежа была в её памяти попытка найти следы маэстро.
- Ахиру, прости, пожалуйста, - проникновенно принялся извиняться ошарашенный реакцией девушки Цесар. – Мы на самом деле ничего такого не имеем в виду…
Дракон хмыкнул, оправляя убранные в хвост волосы. Он извиняться не спешил и, похоже, даже не считал этот разговор шуточным…
- Э…Мы не опоздали к чаю? – Факир с улыбкой заглянул на кухню, которая, в прочем, тут же увяла, когда он увидел бедную Ахиру.
- Опоздали, - буркнул Цесар, сожалевший о том, что его очередным романтическим маленьким фантазиям не суждено сбыться. А о чем он мечтал, как всегда никому не было известно. Разве что Дракону, но тот из вредности не рассказал бы. Хотя основная идея в любом случае была бы ясна. – Мы съели все, что не припрятала Ахиру. А чайник для вас уже в третий раз кипятим. Вы что с Аотоа там решали мировые проблемы?
- Я бы так не сказал, - скромно встрял в беседу юный критик, окидывая быстрым взглядом просторную кухню. – А где Фаэтон?
- Маэстро ушел полчаса назад, устав ждать пока вы со всем там разберетесь. Ему же завтра на занятия. А ещё он попросил передать тебе, Факир, что если Ахиру ещё раз пропадет вот так вот, он к тебе её отпускать не будет. Потому что ты «безответственный молодой человек с ветром в голове, неспособный позаботиться о той, что по его утверждениям ему дороже жизни», - с энтузиазмом пояснил Дракон. – И если честно, то кое в чем я с ним согласен.
- Это в чем же? – слегка озадачился Факир.
- Не скажу. Так будет неинтересно. Ладно…Цесар, нам пора идти, если только ты не хочешь в гордом одиночестве возвращаться домой.
Цесар недовольно фыркнул, но активных возражений не высказал.
- Факир, бессовестный ты человек…Учти, завтра в час дня я жду тебя в бальной зале для поединка, - с улыбкой бросил он на прощание. – В счет того, что ты меня сегодня бросил. А то, как секретничать с Аотоа, так ты в первых рядах.
- Хорошо, - серьезно кивнул Факир в ответ, мысленно прикидывая - успеет ли он завтра со всем разобраться. Ахиру, слегка раздосадованная недостатком внимания со стороны своего возлюбленного, яростно натирала поднос. Однако при этом она не могла не перестать думать о словах Дракона, да и поведение Факира казалось ей подозрительным…
Как только Дракон и Цесар ушли, Факир с улыбкой подошел к делающей вид, что его не замечает, Ахиру.
- Утенок…- ласково прошептал он её в ухо, отводя короткую прядку. – Ты сегодня такая красивая.
Девушка покраснела и чуть не выронила из рук блюдо с оладьями, которые собиралась поставить на стол для Аотоа и Факира. Юноша все с той же улыбкой взял в руку хвостик её косы и поднес к губам. Потом с поразительной быстротой юркнул на свое место у окна, делая вид, что чтобы тут не произошло, он абсолютно не причем. Аотоа уткнулся в чашку, пробормотав что-то вроде «позер».

Удзура же не сидела в теплой кухне…Куколка истуканом замерла на крыльце, глядя во тьму ночи, думая о чем-то своем. Весь дом постепенно погружался в сон…Вот погасло и окно кухни. Мелькнуло пятно ночника в спальне Факира на втором этаже. Огонек проскользнул в гостиной, где Ахиру устраивала на ночь Аотоа. Удзура уже давно знала всю ночь наизусть, если можно так сказать. Сейчас только не хватало лампы на веранде…и скрипа кресла Дроссельмаера. Отчего-то Удзура знала, что исчезновение сказочника только начало. Начало новой сказки, у которой скорей всего не будет счастливого конца.

- Все готово, мой повелитель. Можно начинать, - мелодичный голос Сирены нарушил мрачную тишину полупустой залы.
- Да? Тогда чего же вы медлите? Я хочу, как можно скорее заполучить Перо…, - донесся чей-то очень усталый голос из роскошного трона, стоявшего у дальней стены.
Сирена отвесила глубокий реверанс и поспешно скрылась в дверях.
- Так мне скоро надоест ждать…

@темы: Па-де-де на осколках, фанфик

---

Дневники Аотоа. Продолжение.

[MidzukiDark]

Запылившийся забытый фанфик. Но поскольку я возобновляю над ним свои труды, то вот:
31 мая. Вечер.
Я думаю, что никогда не забуду этот утомительный день. Начался он просто прекрасно. Сердце так и замирало от предвкушения чего-то невообразимо чудесного. И вот…
Мален-сан как всегда была сегодня серьезна, сдержана, сосредоточена. Тщательно разъясняла мне каждую деталь, каждую мелочь. Очень хвалила меня сегодня, заметив мою воодушевленность. Сказала, что мои рисунки начинают показывать и мою душу, а не простое механическое отображение окружающего меня мира. Когда же я спросил, в чем она это видит, то получил в ответ только улыбку. Она подшучивает надо мною?
Расставшись с Мален-сан, я поспешил в музыкальный класс. Там меня ожидал странный сюрприз. Из класса доносились не очень-то и гармоничные аккорды. Кто-то играл на моем инструменте, если конечно у меня язык мог повернуться назвать это игрой. Я резко толкнул дверь класса. Картина, открывшаяся моим глазам, была поразительна. За фортепиано сидела невысокая ладная девушка, которая роняла лениво руки на клавиши, нисколько не интересуясь, что за аккорд она берет и как это влияет на клавиши. Я почувствовал поднимающуюся в душе волну гнева и боли за инструмент. Фортепиано будто бы решило высказаться через меня за свою обиду. В общем, я довольно резко отчитал девушку за подобное обращение с моим любимым инструментом. Она лишь усмехнулась в ответ.
- Пианист значит? – спросила она звонким задорным голосом. – Ну-ну. Что ты так переживаешь? Я же ему ничего не сделала.
Я чуть не задохнулся от возмущения. А она тряхнула своими непослушными темными кудрями, её зеленые глаза сощурились, изучая меня как можно внимательнее, будто стремясь запомнить каждую черту. Я почувствовал себя как-то неуютно, а она встала из-за инструмента и прошествовала мимо меня:
- До встречи, музыкант.
В этот момент мне показалось, что она поступила так с инструментом не потому, что относилась к нему равнодушно, пусто. А скорей по тому, что хотела привлечь мое внимание к себе…Что за глупости! Я даже никогда её раньше не встречал. Но ощущение значимости этой встречи не покидало меня весь день.
Вновь посетили с Факиром архив. Смотрительница немного поворчала, но вступать с нами в открытую дискуссию не решилась. Видимо вчерашний взор Факира не изгладился из её памяти.
Вороша пыльные стопки папок, я все-таки добрался до тех, где хранились журналы. Балетное отделение сразу найти не получилось, поэтому я вскользь просматривал журналы Художественного и Скульптурного отделений. В тот момент мне это казалось скорее занятием от скуки, нежели чем-то важным. А может, все же я опасался пропустить что-то, отложив эти папки в сторону? Перевернув очередную страницу и чихнув от взметнувшейся пыли, я принялся читать, пытаясь подавить зевок. И вдруг мое сердце чуть не остановилось. В списке фамилий, напротив которого в разнобой были проставлены значки присутствовал/отсутствовал и прочее, блеснула фамилия Дроссельмаер. Я глубже вдохнул, не в силах поверить. Такого просто не может быть! Журналу не более пятидесяти лет, а маэстро жил несколько веков назад! Факир, заметивший мое недоумение, подошел. Как раз в этот момент я лучше разобрался в угловатом почерке преподавателя: «Грета Дроссельмаер». Ох, от сердца отлегло! Я же вписывал её в генеалогическое древо. Правда, ничего фактически о ней не знал, кроме места в роду и годов жизни.
- Кто она? – флегматично спросил Факир, заглядывая мне за плечо.
- Хм, она является тупиковой ветвью в твоем роду. Прямая наследница Дроссельмаера. Однако умерла очень юной, не оставив потомства. Линию продолжил её брат Ганс.
- Вот как…
Я прикрыл глаза, припоминая желтый шероховатый лист, покрытый прочерченными моей рукой линиями, значками, именами, цифрами….Ей не было семнадцати, когда она умерла. Но отчего? Если вспомнить остальных в древе, то её младший брат Ганс умер десятью годами позже в возрасте двадцати трех, оставив внебрачную двойню. Так род Дроссельмаера прервался по мужской линии. А дочь Ганса была матерью Факира. Кажется, её звали Мадлен…
Естественно я понимал насколько тяжело, а может даже в чем-то и жестоко спрашивать Факира о его прошлом, о его семье, которую он потерял больше десяти лет назад, но что-то тревожило меня, требовало уточнить, выспросить…Даже губу пришлось закусить. Позже. Потом, когда я буду в этом уверен. В любом случае я просто могу проверить это по хроникам. Там есть имена родителей Факира, да и древо лежит дома целое и невредимое.
Мой друг, похоже, заметил мою рассеянность и смущение. Его взгляд даже стал чуточку обиженным оттого, что я не говорю ему всей правды. Как же я скажу тебе все это Факир, не причинив боли?! Как?
Мои печальные мысли прервал громкий кряк Ахиру, которая призывно махала крылышками с соседнего стеллажа. Когда мы с Факиром подошли, то обнаружили журналы балетных классов (напомнить предложить заведующей архивом разложить все по секциям, хотя вряд ли перечница этим займется).
Только мы вздумали приняться за них, как смотрительница бесцеремонно сунулась к нам и сказала, что нам пора уходить, поскольку до отбоя всего полчаса, а архив пора закрывать.
Что ж, будет нам на завтра занятие. Наведался опять на чай к Факиру, но разговор не клеился. Похоже, мне надо перестать деликатничать и рассказать ему все. Ведь не жалел я его тогда, когда ему надо было учиться управлять своей силой? Пора проявить свою жесткость.

1 июня, утро.
Нет покоя моей измученной душе. Сейчас я должен подробно записать все, что видел этой ночью. А надо отметить, что мне приснился очень необычный сон. В нем была странная и очень печальная девушка. Так, все по порядку.
Она стояла у узловатого дерева, облокотившись на него. Я мигом узнал его – оно растет у ограды мужского общежития нашей Академии. Высокая, с длинными светлыми волосами, резкими чертами лица, которые лишали её почти всяческого обаяния. Оно таилось только в глазах. Таких теплых, нежных, кротких как у лани, карего цвета.
Девушка смотрела прямо на меня, а затем позвала:
- Ганс, подойди ко мне.
Голос был певучим низким. Я почему-то откликнулся и приблизился к ней. Она была выше меня на полторы головы. Губы шевельнулись, рождая не принадлежащие мне слова:
- Грета, почему я так долго не видел тебя?
В карих глазах мелькнула грусть.
- Прости, братик, но так нужно.
- Почему, Грета? – мой голос стал жалобным, почти несчастным.
- Потому что мы наследники рода Дроссельмаера. И наш прадед кашу такую заварил, что нам надо её расхлебывать.
- Какую такую кашу?
- Очень невкусную, - она обняла меня. От её тела исходил запах осенней травы, хотя вокруг все цвело и зеленело. – Ганс, потерпи немного. Очень тебя прошу. Скоро все закончится.
- Я жду этого, Грета. А что там с Зиги?
Она усмехнулась, а потом сказала:
- С ним все хорошо. Он передавал тебе привет.
- Хорошо. Я жду, когда он придет ко мне.
- Если освободится, то он придет. Только не ходи к нему, хорошо? Сейчас он очень занят.
Я глубокомысленно хмыкнул и стал освобождаться от её объятий, опасаясь, что кто-нибудь увидит меня в таком положении. Нет, в теплом кольце рук конечно очень уютно, но мои одноклассники меня задразнят.
Грета усмехнулась, пригладила мои волосы.
- Пожалуй, я пойду.
- Нет, побудь ещё немного. Ты ведь опять сбежишь куда-нибудь и совершенно забудешь обо мне!
- Нет, Ганс! Я всегда о тебе помню! Но мне действительно пора…
Теплая улыбка, а затем она быстро развернулась и бросилась вдоль ограды к воротам….

На этом мой сон оборвался. Насколько я понимаю, то мне привиделся отрывок из прошлого Греты Дроссельмаер. Она, судя по всему, являлась участницей сказки Принц и Ворон. Но как? Ведь она не была балериной! Я, конечно, музыкант и тоже был втянут в сказку…Но все же. Похоже, каждая вариация сказки заключала в себе свой сюрприз.

1 июня, вечер.
Сегодня приехал мой отец. Этого я совершенно не ожидал. По идеи он должен был вернуться не раньше сентября, а тут…В тот момент, когда я в очередной раз проигрывал свой ноктюрн, заскрежетала входная дверь. Я осторожно поднялся из-за инструмента, вытянул шею, стараясь разглядеть, что происходит в прихожей. А он влетел подобно вихрю, неся с собою запах дорожной пыли и листов подорожника и сгреб меня в свои почти медвежьи объятия. Если быть откровенным, то я поражаюсь своему отцу. Он огромен, словно скала, коренастый, будто врастающий в землю… Но при всем этом обладает тонкой, все прекрасно чувствующей душой. Играет на виолончели, пишет музыку, сочиняет очень красивые стихи. В выборе книг он очень избирателен. Предпочитает классическую литературу. А ещё - вечный путешественник. Сложно заставить его пробыть лишний день на одном месте. А тут…Вернулся на три месяца раньше. И все же я был рад видеть его. Мой отец также интересовался историей рода Дроссельмаера. Поэтому я мог бы рассчитывать на его помощь.
Однако не успели мы с ним и разговориться, не успел я рассказать ему о Принце и Вороне, чье завершение он благополучно пропустил (хотя все же некоторое время наблюдал за Мифо, пока тот жил у Факира, ожидая, когда сказка придет в движение), как он отправил меня в бакалейных, галантерейных и прочих лавок, вручив предлинный список того, что мне необходимо купить.
Когда я зашел в галантерейную лавку на углу, то моя челюсть чуть не отправилась приветствовать пол. За прилавком была та самая, вчерашняя девушка, которая столь грубо обошлась с моим инструментом! (Ну, конечно академическим, но ведь я преимущественно на нем играю…) Она в тот момент очень почтительно обслуживала некую пожилую леди (кажется, это была моя соседка через *клякса*гу). Закончив упаковывать покупки, девушка повернулась в сторону дверей, готовясь принять следующего покупателя. Когда она встретилась взглядом со мною, то в её глазах на миг мелькнуло замешательство, однако в тот же момент она взяла себя в руки и с добродушной улыбкой спросила:
- Что вам угодно?
Я был ужасно смущен, растерян, поскольку никак не думал, что могу столкнуться с нею в таком месте! Запинающимся голосом я пробормотал что-то о булавках, трех метрах белой ленты, двух парах лайковых перчаток и синем галстуке в желтую полоску (дурацкий галстук на мой взгляд!). Хотя по правде смущаться должна была она…Ведь вчера эта девушка вела себя невозможно глупо и невоспитанно! Отчего же я краснел и запинался как школьник, который не выучил твердо урок?
Девушка ничего не разобрала из моего лепета и, наверное, с трудом сдержав смех, попросила повторить. Я вновь попытался, но смутился ещё более, голос мой упал до невнятного шепота, а руки подозрительно задрожали. Вежливая улыбка просто врезалась в лицо девушки, похоже, она с титаническим трудом старалась не покатиться со смеху…
- Давайте сюда, - он решительно протянула руку к моему списку. Пребывая в растерянности, я позволил ей вытащить его из моих слабых рук. И только спустя секунду, когда она уже цепким взглядом впилась в список, вспомнил о приписке которую сделал мой отец в конце списка: «НЕ забудь зубной порошок, голова твой садовая!» Что же она должна была подумать после такого?! Однако девушка лишь понимающе кивнула и принялась ловко снимать с полки все перечисленные товары. Она порхала по лавке как мотылек, изредка заглядывая в список, чтобы убедиться, что она все правильно делает. Я невольно залюбовался ею…Через минуту она окликнула меня, пытаясь вытянуть из странных грез, в которые я провалился. Тряхнул головою, прогоняя наваждение и протянул руки за свертками, мои ладони случайно соприкоснулись с её руками. Кровь мгновенно новой волной освежила малиновый окрас моего лица, сердцебиение усилилось, а девушка смотрела на меня задумчивым взором зеленых глаз из-под ресниц, не торопясь одергивать руки. Я дернулся назад и свертки посыпались на пол…Спустя пять минут я все-таки собрал их, торопливо расплатился и, смущено поблагодарив, бросился к дверям, чувствуя её задумчивый взгляд на своем затылке.
- Спасибо за покупку. Приходите ещё, Аотоа.
Только глотнув свежего воздуху на улице, я задумался – откуда ей известно мое имя?

2 июня, день.
Читал ночью дневник Дроссельмаера, пытаясь понять величественную буйную душу сказочника. Наткнулся на странное имя – оно чаще всего повторяется на страницах дневника – Мадлен (то же, что и у матери Факира). Похоже, великий сказочник знал её ещё ребенком. Ибо первое упоминание, сделанное о ней, когда ему было двадцать пять лет, сообщало о том, что Мадлен старательно играет подаренными ей маэстро игрушками: роскошными замками, в прудах перед которыми плавали лебеди, диковинными крепостями, в которых маршировали солдатики (не совсем девичья игрушка….), заводными куклами, которые пели и говорили…(вот с чего начиналась его бурная деятельность)…Сначала я подумал, что маэстро был крестным Мадлен. Похоже, что я ошибся. Между ними, когда Мадлен достигла шестнадцатилетнего возраста (разница между ними была 15 лет) вспыхнуло чувство по глубине и силе сравнимое разве что с океаном, чьи просторы столь мало изведаны человеком. Воистину, Дроссельмаер любил Мадлен. Я вижу это в каждом слове. Однако, читая записи об их отношениях, не могу избавиться от ощущения тревоги, предчувствия немыслимой трагедии.
Отец предложил мне не идти сегодня к Леониду, подразумевая этой просьбой, что сегодня идет к моему учителю в гости (они друзья детства). Поэтому, предоставленный самому себе, я до полудня рисовал вместе с Мален-сан, совершенствуясь в этом нелегком искусстве. Мои пальцы становятся все гибче и ловчее, все старательнее и схоже передают краски и причудливость линий окружающего мира…
Встретился случайно с Рэйчел. Она приехала в город, чтобы обосноваться здесь на постоянное жилье. Кажется, она одна. Я постеснялся спросить, где её муж. Зато она рассказала мне о девочке, которая работает в галантерейной лавке. Её зовут Саюри. Очень вежливая, обходительная и забавная. Но сирота. По-моему, мне надо получше узнать её. Рэйчел случайно обронила, что Саюри раньше очень тесно общалась с Факиром.

@темы: Дневники Аотоа, фанфик

---

Перевод манги

[Милое Создание]

Доброе время суток)))
Команда Dark Fantasy, взялась за перевод манги "Принцесса Тютю"
Если кого-то заинтересует - милости просим)))
dark-fantasy.narod.ru/princesstutu.html
Предупреждение: Сюжет оригинальной манги довольно сильно отличается от аниме, прошу принять это во внимание)))
Но, любитель анимационного сериала просто обязан прочесть мангу, с которой все, собственно, и началось)))

@темы: манга

---

Па-де-де на осколках

[MidzukiDark]

Я знаю, что уже бессовестно долго не уделяла внимание этому фандому и большинство идей моих так и зачахли неосуществленные, но вот я вернулась, чтобы представить вам продолжение своему фанфику Па-де-де с надеждой. Беты, как всегда нет, поэтому буду очень благодарна тому, кто возьмет на себя эту тяжелую работу. Итак:
Па-де-де на осколках.
Размер: макси
Бета: пока нет, назвать себя из-за своей катастрофической рассеянности и невнимательности не могу
Пейринг: фактически все те же.
Рейтинг: точно PG-13, хотя R очень вероятен из-за идеи...
Персонажи: из аниме и выдуманные, которых теперь будет в раза два больше...
Общее: действие происходит спустя два года после событий Па-де-де с надеждой. Оказывается, что господин Дроссельмаер не просто так приобрел облик во плоти. Теперь ему придется платить по счетам. И не только ему.
Дисклеймер: все, что не является плодом моей фантазии - не мое!!!)
Размещение: только с моего разрешения (если кому вдруг удумается)))

Акт 1. Прелюдия. Договор.

Разгоравшийся закат был подобен по цвету крови.

Разгоравшийся закат был подобен по цвету крови. Казалось, что там, на горизонте или сотворили грандиозное жертвоприношение, или ужаснейшее преступление. Маэстро грустно провожал взглядом багровое марево заходящего солнца, думая, что может уже не увидеть завтрашний рассвет. И с чего такие грустные мысли?
- Веселей-дзура! – радостно заколотили рядом с ним в барабанчик. – Иначе пропустишь время вечернего чая-дзура!
Необычно длинные слова для маленькой куколки. Старый сказочник вздохнул. Нет, назвали бы его так в лицо и он принялся бы активно доказывать, что вовсе не так стар, как кажется, что он ещё может дать форы молодым, но в одиночестве мастер Дроссельмаер не боялся себе в этом признаться…Годы наваливались на него вечерами, грозясь раздавить это сухощавое тело, взятое взаймы на том свете, чтобы вновь вмешаться в жизнь этого маленького мирного городка, обладающего поистине сказочной притягательностью…Стоило попросить тело помоложе? Возможно. Только вот не стали бы с ним «там» торговаться. И нечего привередничать. Он так и не внес достойную плату за это тело. Похоже, кредиторы уже не за горами.
- Удзура, ступай вперед. Я бы хотел ещё подышать свежим воздухом. Попроси Факира оставить мне новую сказку для прочтения на моем столе, если его это не затруднит.
- Хорошо-дзура, - маленькая куколка колобком укатилась вперед, оставив маэстро наедине с собственными размышлениями. Подул слабый ветер, всколыхнув озерный тростник. По спокойной глади озера прошла рябь. Сказочник бросил короткий взгляд на уже засветившееся окно небольшого домика. Там мелькнул лохматый силуэт его правнука…Спал, что ли? Вряд ли бы Факир позволил себе разгуливать весь день в столь нелицеприятном виде…Или это работа Ахиру? Что ж, все может быть. Наверное, девушка опять затеяла какую-то игру и отвлекла его потомка от работы.
На крыльце домика стоял Дракон, рассеянно глядевший вдаль. О чем думает он сейчас? Дроссельмаер отвернулся, побоявшись даже издали пересечься взглядами с мудрым ящером. А то ещё догадается, что за мысли обуревают маэстро.
Ветер донес до ушей сказочника скрип калитки. Он вновь обернулся и увидел, как мелькают за деревьями силуэты Аотоа и Цесара, которые о чем-то спорили на ходу, судя по экспрессивным жестам. Почти все в сборе. Нет только Мифо и Ру. Да это в принципе и не важно. Все равно скоро приедут. Маэстро тяжело вздохнул. Может, стоит наперед попросить у всех прощения? Повиниться? Увы, на это у него больше нет времени. Взметнулся плащ с зеленым ящером…Маэстро решительно зашагал в вечерние сумерки, не досматривая закат. Где-то там, за деревьями его уже ждали.

- Вы задержались, маэстро.
- Прошу прощения, Великий Мастер, - поклонился, сняв шляпу, Дроссельмаер странному мужчине, облаченному в простой серый плащ.
Нет, он вовсе не считал того, кто стоял перед ним великим. И тот это прекрасно знал. Однако маэстро был зависим от него, что было необходимо признать. Именно Мастер дал ему тело, дал возможность войти в этот мир в физическом обличии, чтобы манипулировать нитями сказок своего правнука.
- Что ж, ваши извинения приняты. Ведь вы и так в невыгодном положении, чтобы ещё и отчитывать вас…
Дроссельмаер не поднимал головы, делая вид, что его заинтересовало нечто необычное под его ногами.
- Попрощались? – издевательски поинтересовался мужчина, по всей видимости, предвкушавший настоящее зрелище. Господин Дроссельмаер задумчиво посмотрел на него, вежливо кивнул и глянул за плечо мужчине. Там маячили какие-то бесформенные тени.
- Скучный вы человек, маэстро, - пропел сладко звонкий голосок. – Мы рассчитывали, что вы хоть как-то продемонстрируете нам свою тягу к жизни. Покажите, как вы сожалеете о том, что ваше время вышло.
Маэстро чуть повернул голову, чтобы посмотреть на нежданную гостью.
- А! Это вы, Сирена. Мое вам почтение, - очередной галантный поклон. Высокая женщина с длинными серебряными волосами хитро прищурила глаза цвета дождливого неба, изумрудное платье тихо зашелестело по траве.
- Как всегда безукоризненно вежливы. Вы готовы?
- Да.
- Помните условия нашего с вами договора? - поинтересовался Мастер.
- Частично, - он лгал – договор огненными буквами пылал в его памяти. Пальцы правой руки непроизвольно сжали набалдашник трости, однако лицо продолжало оставаться безмятежным – все страхи и волнения были глубоко внутри.
- Думаю, самое важное он помнит, - фыркнула Сирена, которой явно не терпелось как можно скорее покинуть мир смертных. – Так, что давайте поспешим.
- Жаль, маэстро, что вы так и не предоставили нам ту роскошную трагедию, которую так отчаянно обещали…, - Мастер запрокинул голову, будто высматривая что-то в небе.
- Все же мне кажется, что вам в этом мире достаточно страданий, чтобы я их ещё увеличивал, - маэстро Дроссельмаер изогнул тонкие губы в подобии улыбки. – Идемте, что ли?
- Не оставляли прощальных писем? – проникновенным голосом спросила Сирена, когда они зашагали по густой траве, с глухим шелестом скользившей по складкам чрезмерно длинных одеяний. – Хотя бы строчку «Простите, до свидания».
Теперь она уже откровенно глумилась, вызывая в душе маэстро волну раздражения. Да, ему бы стоило чиркнуть Факиру хотя бы несколько строк…Поскольку юноше теперь придется по его вине не сладко. Понадеяться что ли на его догадливость, смекалку, решимость и мастерство? Отчего-то, глядя на своих спутников, маэстро не мог в это верить в полной мере…Он остановился.
- В чем дело? – Мастер даже не обернулся. Его длинные черные шелковые волосы лишь чуть колыхнулись под порывом ветра. Однако выцветшие бледно-голубые глаза, наверняка, как был уверен Дроссельмаер, преисполнились гнева…
- Я бы хотел…попрощаться, - через силу выдавил из себя маэстро, напрягаясь, как струна. Первое мгновение он боялся, но сейчас понял, что страха от него никто точно не дождется, поэтому Дроссельмаер распрямился и гордо посмотрел прямо перед собой.
Первое мгновение он боялся, но сейчас понял, что страха от него никто точно не дождется, поэтому Дроссельмаер распрямился и гордо посмотрел прямо перед собой.
- Вот как? – хмыкнул Мастер, поворачивая к нему свое лишенное эмоций лицо. Эти ровные, красивые, но бесчувственные черты…Да, никто бы из великих художников не стал рисовать с Мастера портретов. Разве что их подмастерья, чтобы уметь рисовать красивые маски…
Сирена залилась звонким смехом, будто бы Маэстро удачно пошутил.
- Я думаю, что вы понимаете всю бессмысленность вашей просьбы, - хмыкнул Мастер, не обращая внимания на веселье своей спутницы.
- А я полагаю, что у приговоренного есть право на последнее желание.
Сирена чуть ли не пополам согнулась от смеха, она сдавленно и совсем не красиво втягивала со свистом воздух, выдавая булькающие звуки, уже ничуть не похожие на звон колокольчиков, что был в начале.
- Тихо, - рискнул урезонить её Мастер. – Что ж, все же вы в первую очередь должник, а уже потом приговоренный. Все свои желания вы уже исчерпали. Кроме того, вам ведь известно, что вы никому ничего не можете сказать о вашем договоре?
- Потому я и не простился своевременно, боясь, что они могут что-нибудь заподозрить. Но могу же я послать им прощальное письмо?
- Кажется, пока я вам об этом не сказала, вы и не думали, - распрямилась раскрасневшаяся Сирена.
- Я не думал, что имею на это право, - невозмутимо ответствовал Дроссельмаер, всеми силами крепясь не выдать своего волнения. – Позвольте же мне написать своему потомку!
- Ваша дерзость, господин Дроссельмаер, переходит все границы! Вам уже давно надлежало бы пребывать в более отдаленных местах…
- Сирена! – чуть повысив голос, Мастер перебил свою спутницу, а затем продолжил более спокойно. – Вы можете написать им Маэстро. Только никаких упоминаний о договоре. Ясно?
- Да, - с удивлением кивнул Дроссельмаер, отмечая внезапную перемену в лице Мастера. Черты исказились, передавая…интерес?
- Бумага, чернила, перо при вас?
- Обижаете, - тихо фыркнул по старой привычке Маэстро, извлекая из внутреннего кармана сюртука сложенный листок, небольшой пузырек чернил и свое лебединое перо.
- Замечательно. Сирена, иди вперед. Сообщи, что мы чуть задержимся, - Маэстро повелительным взмахом руки проводил свою озадаченную притихшую спутницу, которая поспешила при его распоряжении как можно скорее исчезнуть.
Дроссельмаер растерянно оглянулся. Конечно, ему было не привыкать писать в любой обстановке. Ибо вдохновение вещь капризная – оно не будет спрашивать вас о том, готовы ли вы принять его. Оно настигнет вас в мчащемся по неровной дороге экипаже, во время ужина, в лесу, где нет даже пенька, чтобы присесть, в лодке во время бури…Разумеется, у Маэстро была великолепная, натренированная годами память, позволяющая месяцами не выпускать из головы сюжеты, идеи, какие-то художественные детали, но сейчас ведь другая ситуация. Ему надо написать письмо своему праправнуку и как можно скорее.
Крякнув, он уселся под раскидистым дубом, волею судеб мимо которого лежал их путь, извлек ещё и обтянутую кожей дощечку, которую подложил под листок и начал письмо:
«Любезный мой праправнук, пишу тебе из мест не столь отдаленных и надеюсь, что письмо прибудет к тебе своевременно. Я ухожу. Свидимся ли мы? Обещать этого не могу. Однако, чувствуя натянутые нити новой сказки, что скребется робко в твои двери, почти уверен в этом. Готовься к переменам, Факир. Они, в частности по моей вине, скоро вломятся в твою жизнь и принесут с собою много неприятностей. Береги Ахиру. Она очень хорошая девочка. Помни, что её сердечко легко сломать, если…А, впрочем, что тебя учить? Ты ведь сообразительный мальчик, сам догадываешься. И береги себя. Возможно, я с возрастом стал слишком сентиментальным, но там, куда я ухожу, мне будет сильно не хватать твоих сказок. Попроси за меня прощение перед Удзурой – я не мог взять её в это путешествие, надеюсь, что она поймет. До скорой, возможно, встречи. Не забывай меня, Факир…Твой прапрадед. Герр Дроссельмаер.
P.S. Помни, что, как сказал один французский писатель, зорко одно лишь сердце. Сохрани его. Поздравь Мифо и Ру от меня со свадьбой»
- На что вы надеетесь? – Мастер чуть наклонил голову набок, скользя безразличным взглядом по этому короткому письмецу. – Вы не сможете ничего предотвратить.
- Знаю, - Маэстро поднялся, отряхивая налипшие на брюки травинки. – Но я не могу уйти, даже не попытавшись его предупредить…
- Понимаю. Потому даже и не собираюсь уничтожать ваше письмо. Хотя считаю, что это было абсолютно бессмысленно.
- Вам виднее…- рассеянно проронил Дроссельмаер и свистнул. Через несколько секунд раздалось хлопанье крыльев, и на плечо Маэстро сел голубь. Ненастоящий – он был сделан из легкого дерева, обтянутого бумагой, и, несмотря на то, что выполнена птица была очень искусно, с первого же взгляда можно было понять, что она не живая. Его голубой, по прихоти создателя, хохолок чуть дернулся вверх, будто бы он спрашивал о чем-то.
- Да, - с грустью ответил ему Дроссельмаер. – Отнеси это письмо Факиру. И постарайся, чтобы он прочел его прежде, чем лечь спать.
Он привязал письмо к лапке птицы, и голубь, не заставляя себя упрашивать, взмыл в небо.
Мастер покачал головой. На его лице вновь мелькнул интерес, растворяясь почти мгновенно в его демонстративном безразличии.
- Я готов, - повернулся к нему Дроссельмаер, чувствуя себя вдруг моложе на множество десятков лет.
- Идемте, - кивнул Мастер. – Повелитель ждет не дождется, когда вы придете пред его очи, чтобы сообщить, когда Перо будет в его распоряжении.
Он широко зашагал вглубь леса, к мерцающим между ветвями огненным всполохам. Дроссельмаер двинулся за ним, но, сделав несколько шагов, обернулся, высматривая между сомкнувшимися за ним деревьями отблески света из дома его правнука:
- Надеюсь, ты сможешь простить меня, Факир. Очень на это надеюсь.

- Факир!!! Где ты? Пора пить чай! Сколько можно тебя ждать?! – Ахиру с упоением кричала на весь дом, представляя себя хозяйкой семейного гнездышка, которой она мечтала стать в будущем. Ближайшем. Нацепленный для большего сходства желаемого с действительностью фартук просто искрился белизной, волосы, заплетенные в косу, убраны под косынку, а руке, словно оружие, была зажата лопатка, которой она недавно переворачивала золотистые блинчики…Ах! Скорей бы Факир спустился, чтобы оценить её хозяйственность! Она ведь так давно тренируется…Девушка прикрыла глаза, вспоминая первые эксперименты, когда в результате её ухищрений кухня оказывалась разнесенной ко всем чертям, руки до локтей покрыты копотью и ожогами, а сами «шедевры» её кулинарного искусства представляли собою горку угольков. Что ж, рано или поздно она ведь должна была научиться?
- Факир!!! Аотоа и Цесар там сейчас все без тебя съедят!!!
- Ахиру-дзура, - колобком из дверей в дышащую жаром кухню выкатилась Удзура и принялась теребить фартук девушки. – Дроссельмаера-дзуру не видела?
- Э, нет…- Ахиру растерялась. Ведь ей даже в голову не пришло проверить в столовой ли господин Дроссельмаер, настолько сильно ей хотелось продемонстрировать сове умение Факиру. – А он разве не с Драконом?
- Нет-дзура…- куколка поникла. – Он сказал-дзура, что ещё подышит свежим воздухом-дзура.
- Что ж, пойдем его поищем, - Ахиру со вздохом покинула свой пост у лестницы на второй этаж. Она положила лопатку на кухонный стол и сняла передник. Разгоряченная воздухом кухни, она даже не подумала о прохладном вечернем воздухе и вышла на улицу в своей юбке до колен из коричневой легкой ткани и кофте из тонкой шерсти. Голые ноги сразу покрылись мурашами. Зябко поежившись, девушка крикнула в темноту:
- Господин Дроссельмаер!!! Господин Дроссельмаер!!! Где вы?
Безмолвие…Только тихий плеск вод озера, да и шорохи случайных обитателей ночи нарушал тишину. Ахиру пожала плечами, а потом, покосившись на несчастную Удзуру, взяла со скамейки у крыльца фонарь, зажгла его и смело шагнула в сине-черную тень надвигающейся ночи.
Удзура, приободренная её действиями, засеменила следом, оглашая окрестности барабанной дробью.
- Тихо, Удзура, - через несколько минут остановила её девушка. – Где ты видела его в последний раз?
- Там-дзура!
- Замечательно. А как ты думаешь, он не мог пойти к кромке леса и там задремать, наслаждаясь закатом?
Удзура посмотрела на неё с недоумением, а потом сказала нежданно взрослым голосом:
- С ним что-то не так, Ахиру…Я чувствую, что ему грозит какая-то опасность. Он ещё где-то неподалеку. Мы должны его найти.
- Госпожа Эдель? – поразилась Ахиру, вглядываясь в погрустневшие черты лица куклы. Она вне всяких сомнений узнавала этот голос – Это вы?
Однако Удзура ничего не ответила, а только метнулась в сгущающуюся тьму, колотя отчаянно в барабанчик, чтобы Ахиру её не потеряла.
- Подожди! Подождите! – девушка бегом бросилась за нею, однако поспеть было не так то просто.
Сначала они бежали по дороге, а потом внезапно свернули к опушке леса. Ахиру уже плохо представляла, куда они направляются. Грохот барабанчика доносился откуда-то спереди, оглушая, путая. Вдруг все смолкло. Девушка остановилась, прислушиваясь к странному гулкому грохоту, но оказалось, что это стучит её собственное сердце.
- Удзура! – робко позвала она, стараясь не поддаваться тревоге, пытающейся прокрасться в её сердце. – Где ты?
Тишина в ответ. Девушка сделала несколько неуверенных шагов вперед, между стволами ей мерещились какие-то отблески, но это ведь могли быть и отсветы её фонаря. Словно в ответ её сомнениям, зазвучал чей-то голос…Такой прекрасный и пленительный, что у девушки перехватило дыхание. Она решительно задула фонарь и увидела багровые огоньки, что проплывали почти перед её лицом. Ахиру протянула руку, чтобы схватить их, но огоньки брызнули врассыпную от её ладони, а таинственный голос приближался. Сначала он звучал робко, но постепенно креп, нарастал и вскоре почти оглушал собою девушку. Завороженная, глядела она во тьму, чувствуя, что тонет в какой-то бархатной нежной темноте, а огоньки все кружились и кружились…Они чуть отдалялись от Ахиру, собираясь вместе. Ещё мгновение – и они выстроились в сверкающий круг, став обрамлением лицу красивой женщины, появившейся вдруг из мрака. Женщина прервала свое пение и нежно улыбнулась Ахиру. Её глаза цвета дождливого неба пристально смотрели на неё, изучая…
- Доброй ночи, маленькая потерявшаяся девочка. Что ты ищешь?
- Я… - Ахиру все ещё не пришла в себя. Ей было ужасно холодно, а тело стало вялым апатичным, даже мысли перекатывались в голове тяжелыми свинцовыми шариками. – Ищу…Что же я ищу?
- Любви, надежды, богатства, смерти? Что? Я могу дать тебе все, что ты ищешь, - женщина протянула к ней руку, но тут раздался оглушительный крик:
- Ахиру!!!
Женщина вздрогнула и отшатнулась. Огоньки тут же погасли, и мрак обнял незнакомку, пряча её в себе.
Ахиру медленно повернулась на голос и чуть не ослепла от света фонаря, бившего прямо ей в лицо. Когда глаза чуть обвыкли, она увидела перед собою взъерошенного Факира с голубем господина Дроссельмаера на плече. Вид у юноши был крайне встревоженный.
- Факир? Что ты тут делаешь?
- Это я у тебя должен спрашивать! Уйти из дому в ночь в таком виде, ничего никому не сказав! Да я чуть не поседел, пока искал тебя! Хорошо, что ещё тревогу вовремя подняли. Если бы маэстро Фаэтону не захотелось бы с тобою поговорить…кто знает, чтобы случилось.
- Факир, но причем здесь это? – девушка совершенно не понимала его беспокойства. С её точки зрения округа города Кинкан была совсем спокойна – никто ни на кого не нападал, драки случались очень редко. Тишь да гладь. – Я ведь отправилась искать твоего прадеда. Да…А ещё я видела здесь какую-то женщину.
Девушка повернулась назад, всматриваясь в заросли густого кустарника. Факир с крайне мрачным видом поднял фонарь над головой, стараясь осветить, как можно больше пространства.
- Здесь никого нет. Тебе показалось…
- Вот как…А господин Дроссельмаер?
- Он уехал, Ахиру. Уехал. Возникли какие-то неотложные дела…
- Но Удзура? Она шла впереди меня и вдруг пропала…
- Она дома. Все хорошо, утенок. Пойдем домой, - Факир притянул девушку к себе, накидывая на неё теплый шерстяной плащ и целуя в лоб. На его пальцах ещё чуть серебрился в отблесках света фонаря пепел от письма маэстро Дроссельмаера…

@темы: Фанфик

---

Ролевая

[Ayamur4ik]

То, что было сказкой, стало явью. То, что было явью, совершенно отделилось от сказки. Ранее составляющие одно целое, персонажи оказались по разные стороны шестеренок коварного Дроссельмаера. Два мира. Две реальности. Сможешь не заплутать?
•Предыстория
•Роли в сказке
•Шаблон анкеты
•Правила

@темы: ролевая, реклама

---

Вопрос.

[Альтавиэль]

А не подскажете ли, в какой серии был танец Факира и Мифо? ^__^ Буду очень признательна!
Просто нигде найти не могу, а в клипах на тему видела...

@темы: вопрос

---

Видео

[Девочка-Сон]

Брутальное видео про Факира



И еще одно нежное и красивое видео Мифо/Ру. (как бы я не любила эту пару, понравилось)

@темы: амв

---

Немного арта...

[MidzukiDark]

@темы: фанарт

---

И снова видео

[Девочка-Сон]

Вот такое зловещее The Poet and the Pendulum



Ну и видео о борьбе за Принца Тютю и Крэру в ритме танго

@темы: видео, амв

---

А вот и картиночки...

[Neba]

---

Out of My League

[Девочка-Сон]

Нашла все там же вот такое вот видео с редким пейрингом Аотоа/Ру

---

Случайно обретенное

[FanOldie-kun]

Нашла вот такой клип. На мой вкус, можно было сделать динамичнее, потому что музыка сильная и это надо держать. Но другой клип на ту же музыку разочаровал меня совсем, так что на его фоне этот - очень даже ничего. В общем, вот, смотрите сами.

@темы: амв

---

.....

[MidzukiDark]

www.diary.ru/~midzukidarkroom/p75245668.htm- отбеченный вариант Спящей Принцессы (кому разумеется интересно)))

И видео на пару Мифо/Ру совершенно случайно обнаруженное на просторах Youtube)))

 

 

@темы: амв, Фанфики

---

Видео: Escapists (sped up)

[Девочка-Сон]

Нашла на просторах ютюба, безумно понравилось - аж мурашки по коже.

@темы: amv, клип